Смотрю на мир глазами волка
Шрифт:
Через минуту на столе красовались темные вытянутые бутылки «Кьянти» и аппетитные с подрумяненными боками сочные королевские рыбы.
Проглот Цыпа тут же накинулся на них с вилкой, забыв, по ходу, свои прямые обязанности — страховать меня от Паши-Беспредела.
— Ничего не попишешь, молодость… Инстинкты довлеют над разумом, — понимающе усмехнулся, заметив мое недовольство, Григорий. — Мы с тобой, Евген, не такие ярые чревоугодники и можем параллельно решить возникшую проблемку.
— Внимательно слушаю тебя, Григорий.
— Нехорошие
— Полная лажа, Григорий! Гадом буду! — я так удивился, что почти забыл про остывающую форель. — Казино и кабак твоя территория. Соваться сюда даже в мыслях не держал. Кто тот козел, что нас поссорить хочет?!
— Аноним телефонный. Доброжелатель якобы, — Григорий пригубил вино и снова остро взглянул мне в лицо. — Сегодня ты личную охрану удвоил. Если не со мною, то с кем разборку наметил?
— Чистая профилактика, так как засек за собой наружку.
— Очень надеюсь, что так оно и есть, Евген! Твои люди профи и, конечно, многого стоят, но я возьму вас количеством при необходимости. Людишек хватает. Ты, помнится, любитель афоризмов. Не забывай, жадность фраера погубит!
— Я не фраер! — оскорбляться я не стал, понимая обоснованность беспокойства Григория. — Хоть махновец, но права твои уважаю. Гадости от меня не жди.
— На том и порешим. Я тебе верю, Монах! Да и мыслю, устал ты, брат, от крови, никак не меньше других. Покончили с недоразумением! Давай отведаем рыбки и послушаем мой ансамбль. Солист новую песенку выучил — «Братва, не стреляйте друг друга…».
— Не слыхал. Но сразу могу сказать, песня дельная! — я наполнил свой фужер красным вином. — Выпьем за то, чтобы все непонятки так разрешались. Без лишнего хипиша.
Цыпа и Паша-Беспредел до сего момента угрюмо-подозрительно косившиеся друг на друга, также подняли фужеры, и над столиками радостно поплыл чистый хрустальный звон.
В полдень следующего дня я все еще нежился в постели, лениво размышляя, какой крепости допинг извлечь из холодильника, когда позвонил встревоженный Цыпа и сообщил, что нынче утром в подъезде собственного дома неизвестным киллером зарезан вор в законе Григорий Черняк.
Прибывшая «скорая» констатировала смерть, наступившую от множественных колото-резаных ранений в шею и грудь. Очевидцев происшедшего, как всегда, не оказалось.
Собрались в том же составе и месте, что и накануне. Чтобы как-то разрядить обстановку, я заказал бутылку с именем французского императора.
— Не след сейчас пить, Монах! — Цыпа был настроен явно нервозно. — Надо срочно обмозговать упреждающие шаги. Ведь псы Черняка уверены, что это мы их хозяина грохнули! Они не Максим Максимыч — размениваться на разведку не станут. Зашлют сюда боевиков и устроят нам ночь Вифлеемскую!
— Варфоломеевскую, — поправил я, даже не улыбнувшись. — Ты дело
— А как с Фигаро? — уточнил Том.
— Побоку! Обойдется денек-другой без присмотра. У тебя дело поважнее.
— Ты здесь остаешься? — Цыпа встал из-за стола. Было ясно, что моя речь вдохнула в него энергию и уверенность в том, что и на этот раз мы выплывем.
— Нет. Буду у себя. Действуйте!
Ребята ушли, а я остался сидеть наедине с откупоренной бутылкой «Наполеона». Секунду помедлив, все же намахнул стопку. Глупо лишать себя удовольствия на краю могилы. Себе-то врать смысла нет. Пасьянс сложился так, что сегодняшний день вполне может оказаться для меня последним.
Но все-таки надо бултыхаться до конца. Хотя бы для самоуважения. Мне всегда нравилась та мышка, что взбила из сметаны масло, упрямо не желая тонуть. Выпив за ее здоровье следующую стопку, направился на второй этаж. В первую голову необходимо обеспечить себя колесами, неизвестными кодле Черняка.
Восьмой номер не был заперт. Обстановка его смахивала на женский будуар. Обилие зеркал, даже на потолке, указывало на обычные сексуальные пристрастия клиентов Арнольда. Сам хозяин номера в розовой пижаме с черной шелковой оторочкой возлежал на белой софе и читал, а может, просто разглядывал, яркий глянцевый журнал.
При моем появлении он выронил журнал и противно заулыбался накрашенным ртом.
— Какая радость! Вижу, Евгений Михайлович, вам, наконец, наскучили девки, и вы соблаговолили почтить вниманием меня. Какая поза вам по душе?
— У меня другие заботы! — я отвел глаза от его мерзкой самодовольной рожи. — Ключи от твоей «волжанки» нужны. Напрокат. На днях верну и с приличным гонораром. Лады?
— Нет проблем, милый Евгеша, — замурлыкал Арнольд, открывая ночной столик. — Вот, пожалуйста! Моя розовая мечта вам услуживать и…услаждать!
— Скорее — голубая, — буркнул я, забирая ключи с золотым брелком в виде возбужденного фаллоса.
Когда выходил из гостиницы, на миг задержался у дверей на улицу, сообразив, что на чердаке противоположного дома вполне может уже сидеть снайпер. Но вышел спокойно, вовремя вспомнив любимую пословицу: «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет».
Белая «Волга» гей-мальчика стояла на привычном месте под окнами банкетного зала. Вставляя ключ в зажигание, подумал, что покойный Черняк меня бы осудил. По воровскому закону, пользоваться вещами гомиков западло. Но не такси же мне, в натуре, вызывать! Надо быть выше глупых предрассудков. В конце концов, мы ведь свободные люди!