Смуглая ведьма
Шрифт:
— Так ты все-таки думаешь, что она применила приворот?
— Нет, но когда я…
— Пока достаточно одного «нет», — оборвал его Коннор. — Это означает, что мне не обязательно бить тебе морду, а то ведь кончится тем, что ты меня отделаешь в хлам, а я бы лучше выпил пива. Твою-то мать, Бойл, тебе ли не знать, чем мы занимаемся и что для нас — за запретной чертой. То же относится и к Айоне, понимаешь?
— Да знаю я! Но все это… Черт, ну врежь мне, что ли! Я не стану давать сдачи. Я это заслужил.
— На таких условиях бить неинтересно.
— Давай
— Ты ей не брат, — возразил Бойл, но тут же поднял руки и подставил подбородок. — Валяй, не стесняйся.
Фин лишь улыбнулся.
— Оставлю твое предложение про запас, а воспользуюсь им тогда, когда ты будешь меньше всего ожидать этого.
— Как я не додумался? — Коннор скинул куртку. — Хочу пива, а потом ты мне расскажешь, как собираешься улаживать ссору.
— Если бы только она проявила благоразумие…
— Э-э, так не пойдет, приятель. — Коннор плюхнулся на большой кожаный диван. — А к пиву чипсов не найдется?
— Сейчас организуем. Есть стейки, пускай Бойл у плиты чуток постоит, — решил Фин. — Попрактикуется в смирении и покаянии.
— Послушай. — Бойл сел и подался вперед. — Ты спросил, говорил ли я серьезно, так? Я сказал, что нет, и точка. Достаточно?
— А ей достаточно будет, как думаешь?
— Я выпускал пар, — твердил Бойл. — Когда она успокоится, я ей скажу, что просто, так сказать, изливал душу и ничего такого не имел в виду. Вот и все.
Коннор помолчал, потом оглянулся на Фина — тот нес бутылки «Смитвикса» [8] и пакет картофельных чипсов.
— Я знал, что у него раньше тоже бывали бабы, — продолжил разговор Коннор. — Сам видел, а с некоторыми даже был знаком. Но если бы я этого не знал, то сейчас бы голову дал на отсечение, что этот парень только-только из пещеры, причем выполз сразу взрослым и ни разу в жизни женщину в глаза не видел.
— Да пошел ты…
— Покаяние. — Фин раздал пиво, плюхнулся на диван, вытянул ноги на большой журнальный стол, привезенный из какой-то поездки.
8
Красный ирландский эль.
— И не надейся.
— Бьюсь об заклад, братишка, ты это сделаешь, и очень быстро. Сотню ставлю. Он же по ней с ума сходит! — повернулся он к Коннору.
— Ну, ясное дело. Потому и истерику закатил.
— Вот прямо сейчас поеду и поговорю с ней. И дело с концом!
— Не советую. — Коннор взял горсть чипсов. — Она сейчас у Брэнны, а сестрица моя в данный момент не очень довольна твоим поведением. Наверняка еще и Миру позовет, и начнут они втроем слать на тебя проклятья.
— Господи, но как же я тогда все исправлю, если она не желает со мной разговаривать, да еще позвала на помощь ведьму и бабу с острым, как бритва, языком?
— Заварил кашу — теперь терпи до завтра, если не дольше, — посоветовал Фин. — Вот пара дней пройдет, тогда… Думаю,
Коннор запил чипсы пивом.
— Наша Айона — натура романтическая, но в данном случае цветы — ничто в сравнении с нанесенным ей оскорблением.
— Да не оскорблял я ее! — возразил было Бойл, потом смачно выругался и сделал большой глоток. — Ну ладно, допустим. Согласен. Думаю, признать свою неправоту и извиниться будет достаточно.
Фин развалился на диване.
— Вынужден с тобой согласиться насчет пещерного человека, Коннор, хотя мне это и больно. Она не мужик, братишка, и с ней не прокатит простое «извини, приятель». Попробую тебе помочь. Во-первых, цветы, поскольку она девушка романтически настроенная, а во-вторых, что-нибудь блестящее, чтобы видно было, что ты осознал глубину своей вины.
Бойл в недоумении выпрямился в кресле.
— То есть за то, что я выпустил немного пара, когда ее вообще не должно было быть рядом, я теперь должен покупать ей украшения? Ни за что! — Есть же у мужика какая-то гордость? Характер, в конце концов? — Это будет обычная взятка.
— А ты смотри на это как на инвестицию, — предложил Фин. — Господи, парень, да ты что, никогда не вляпывался с бабой в дерьмо и потом из него не вылезал?
Бойл стиснул зубы.
— Если я не прав, так и говорю: я не прав. Если этого мало — до свидания. У меня никогда не было женщины, которая бы для меня что-то значила, так что…
— А она — значит, — договорил Коннор.
— Да уж это очевидно. — Он надулся над пивом. — Я не собираюсь налаживать отношения с помощью дурацких цветочков и побрякушек. Извинюсь, потому что мне действительно очень жаль… Видел бы ты ее лицо! Если бы она просто разозлилась, тут проще: наори на меня — и точка. Но я ее обидел, вот о чем действительно сожалею.
Бойл поднялся.
— Займусь мясом.
— Парень от нее без ума, — констатировал Фин, когда Бойл вышел.
— И поэтому паникует. И все бы хорошо, если бы не этот конфуз. Айона его простит, потому что сердце у нее доброе и она по нему точно так же с ума сходит. Но счастье к ней вернется только тогда, когда он даст ей то, что она готова дать ему.
— То есть?
— Любовь. Безраздельную и безоглядную. Цветы, побрякушки — все это только для поднятия настроения, да и то когда она созреет. Но чтобы она опять засветилась, ему придется отдать ей себя целиком.
— Кто ж от этого не засветится, — проворчал Фин.
В лесном домике, в гостиной, происходил другой разговор.
Айона забилась в угол дивана. Приехала Мира, да не с пустыми руками — с пиццей и мороженым.
— Пицца, мороженое с бисквитной крошкой, вино и девочки. — Айона подняла бокал. — О чем еще можно мечтать?
— А у меня всегда в морозилке пицца и мороженое — на всякий пожарный.
— И отлично. Надо нам всем стать лесбиянками.
— Давай ты будешь только за себя говорить, а? — Мира с улыбкой взяла себе еще кусок.