Смута
Шрифт:
У меня, слава Богу, таких проблем нет. С самого рождения я в голове один. Поначалу были затыки в восприятии действительности. Наверное, мозг был слишком мал, чтобы вмещать мою старую память и поступающую каждый день информацию. Перво-наперво я определил, где я нахожусь и примерное время плюс — минус десятилетие. Немецкий город Росток на берегу Балтийского моря, и где-то конец шестнадцатого века.
Короче, постараюсь прожить новую интересную жизнь! А какой была моя прошлая жизнь?
Вырос в семье российского моряка-генерала. Учёба в морском кадетском корпусе. Служба в Тихоокеанском флоте на парусно-винтовом клипере и крейсерах. Работа штурманом в Доброфлоте на дальних рейсах Одесса-Владивосток. Многое за эти годы повидал и много в чём поучаствовал. Затем служба штурманом под командованием адмирала Макарова. Корректировка
Темнота и какие-то странные звуки. Я помню их из прошлого. Это мыши… Они вышли на ночной промысел и, шурша когтями, ищут еду по углам… Рассветает. В комнате стали проступать очертания предметов. Моя кроватка. Да, да! Именно кроватка, а не кровать. Рядом кроватка чуть побольше, на которой кто-то сопит. Это моя мама Дора. Доротея. Девятнадцатилетняя мать-одиночка. Отца нет. Точнее, я зачат вне брака. Папаша мой не хухры-мухры, а герцог Курляндии Вильгельм. Он признал меня своим незаконнорожденным сыном. Бастардом.
Я посмотрел на небольшое мутное оконце, сквозь которое в комнату падает дорожка лунного света, тихонечко спустился на пол и покружил по комнате в поисках зеркала, чтобы запустить лунного зайчика в лицо мамы. Нету. Наверное, на шкаф положила. Мне туда не залезть. Вспоминаю, что нужно пописать, чтобы не намочить длинную рубашку. Обхожу стол с парой стульев. Оставляю за бортом шкаф с одеждой и полку с игрушками. У сундука, непонятно с чем, нахожу то, что искал. Ночная ваза.
Одна на двоих, блин…
Иду назад. Зацепившись ногой за вздыбленный половик, я чуть не полетел на пол. Удержался, схватившись за спинку стула. Заметил на стуле книги моего отца, что он оставил маме для чтения.
Разобрал их названия, поднеся их ближе к лунному свету… «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочинённая магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем квинтэссенции.», «Домашние беседы» Эразма Роттердамского и «Об игре в шахматы» (лат. De Ludo Schacorum) — книга итальянского монаха-математика Луки Бартоломео Пачоли. Листаю последнюю книжку и смотрю на диаграммы, как бы рисуя схему шахматного боя. У меня в морском училище даже был приз за победу в турнире.
Мама Дора проснулась, потянулась и встала. Она уже привыкла, что годовалый сын стал ходить раньше других детей и был на редкость умным.
Мама взяла меня на руки, чмокнула в нос и спросила:
— Есть хочешь?
Я покачал головой в стороны. Она посмотрела на книгу, что я листал и снова спросила:
— ВиктОр! Ты хочешь научиться играть в шахматы? (киваю утвердительно) Хорошо, я сегодня покажу тебе, как делают ходы шахматные фигуры.
Она положила меня на свою подушку, а сама распахнула халат и начала сцеживать молоко в глиняную кружку.
Мама… Она осталась в той жизни вместе с моими четырьмя родными братьями. Больше я их не увижу.
Здесь моя мама вот эта симпатичная, но несчастная молодая женщина. Она не захотела выходить замуж за сына бургомистра города и закрутила роман с богатым студентом Вильгельмом, что жил в их гостинице. Мама Дора там помогала бабушке вести учётную и расходную книги. Вот там-то она и зацепила Вильгельма Кетлера, моего папашу. Естественно, ни о какой свадьбе речи не было. Молодой герцог Курляндии и хромая дочка какого-то кораблестроителя. Моветон! Молодой герцог-студент признал меня незаконнорожденным сыном. Бастардом. Пообещал участвовать деньгами в моём воспитании. Заходил иногда посмотреть на меня и один раз даже брал на руки. Короче, особой любви со стороны герцога к маме не было. А вот она то страдала. Наверное, надеялась, что он сделает ей
Мама закончила сцеживать одну и принялась за другую грудь. Одной рукой она поддерживала сцеживаемую грудь, а другой размяла набухшую мягкость перед процессом. Я в это время лежал на боку и вспоминал свои последние мгновения в том мире. Вспомнил танец с завываниями шаманки-мудан и глаза её чёрной кошки, сидящей на моей груди.
Место действия: город Росток(герцогство Мекленбург, немецкие земли).
Время действия: февраль 1594 года.
Вильгельм Кетлер, герцог Курляндии, отец главного героя.
После смерти отца герцогство разделили на Курляндию и Семигалию. Я в двенадцать лет стал герцогом Курляндии, а мой старший брат Фридрих правил Семигалией. Ну, как правил? Подписывал бумаги, что приносили ему приехавшие мекленбургские чиновники. По просьбе моей матери, Анны Мекленбург-Гюстровской, её родной брат Ульрих, герцог Мекленбурга, прислал нам с братом в помощь своих чиновников, которые и занимались делами герцогства. Или занимались своими делами, путая свою шерсть с государственной.
Мне изрядно надоело жить в Гольдингене. Из всех развлечений — охота да рыбалка около водопада Вентас-Румба. А лучшее, что было на рыбалке это смотреть, как лососи, плывущие на нерест, выпрыгивали из воды вверх… прямо в приготовленные корзины.
Больше в резиденции никаких развлечений не было. Все хорошие книги прочитаны, охота и рыбалка тоже уже порядком надоели. Вот в Виндаве, что была ниже по реке, на берегу Балтийского моря, случалось много интересного. Ганзейские купцы и моряки с их кораблей рассказывали по заморские города и страны, про морские сражения, про пиратов. Я мечтал вырваться из тесной Курляндии и в 1590 году моя мечта сбылась. Я поехал учиться в Ростокский университет.
Со мной был соглядатай нашей мутер. Он должен был уберечь неразумное дитя от дурных поступков. Не уберёг. Я и сам не знаю, как попал под чары миловидной хромоножки Доры. Так-то она девушка симпатичная и грамотная. И в постели не бревно. Но, меня готовят к династическому браку. Немецкая принцесса или на худой конец знатная дворянка. Так мутер решила. А против матери не попрёшь. Она упёртая, а кроме того, все мои чиновники — её люди. Она меня и на учёбу в Росток еле отпустила. Теперь вот пишет, чтобы быстрей возвращался. А у меня после разговора с отцом Доры родилась идея. Мой несостоявшийся тесть Альбрехт Вайс был в Ростоке совладельцем судостроительной верфи. А нам с братом давно хотелось начать строить корабли в Виндаве. И не мелкие речные, а крупные морские. А Альбрехт был деловым и честолюбивым. Он не был удовлетворён ролью совладельца верфи. Он лично участвовал в проектировании и постройке ганзейских коггов. На заработанные деньги он открыл припортовую гостиницу (в которой я и живу), типографию (где печатали книги для университета), торговую лавку, портовый склад для хранения товара, две пригородные фермы и много ещё чего по мелочи, что передал в управление своей жене и сыновьям. А недавно члены семейства Вайс стали судовладельцами. Старшая дочь Альбрехта Матильда была замужем за владельцем четырёх ганзейских коггов, которому успела родить сына. Муж лет пять назад помер и имущество перешло к Матильде. Она, недолго думая, учредила контору по доставке грузов на Балтике, а в соучредители записала всех родственников Вайсов. Понимала, что сама вряд ли сможет успешно управлять без посторонней помощи. Вайсы решили не вступать в морской цех Ганзы (торговый союз), а попробовать зарабатывать самостоятельно. Наняли опытного голландца Рейнольда ван Бредероде, который с корсаром Дрейком ходил в кругосветное плавание и дрался в Проливе с испанской Непобедимой Армадой. Четыре корабля Вайсов стали челночить на перевозке купеческих грузов по маршруту Росток — Карлскруна — Виндава — Рига. Прибыль оказалась весьма значительной, и в этом году семейство заложило строительство ещё четырёх коггов. Это не понравилось купцам в Ганзе, которые не привыкли делить Балтику ещё с кем-то. Кроме того, на Вайсов был обижен мэр Ростока, он когда-то присылал сватов к Доре, но та ответила отказом, а потом, чтобы пресечь уговоры родни и вовсе родила нашего сына.