Смысл жизни
Шрифт:
Их особенно заинтересовал один документ, из которого стало известно, что на помощь обороняющимся немецким войскам направлены танковая дивизия «Бранденбург» и отдельные части танкового корпуса «Герман Геринг». Эти части поспешно перебрасывались из-под Венгожево и Сроково. Они получили приказ не только укрепить оборону, но и из исходного района Голдап — Житкеймы нанести молниеносный контрудар в направлении Сувалок и юго-восточной части Литвы и отбросить советские войска за Неман, что создало бы угрозу правому крылу войск 3-го Белорусского фронта и прибалтийским фронтам. Впрочем, каждый документ представлял собой известную ценность. К этому добавлялись данные, полученные самим Гансом в ходе его наблюдений. Трудность состояла лишь в их логическом изложении, зашифровке и немедленной передаче
Время не ждало. В сражении, которое предстояло на этом участке фронта, решали все считанные часы. Ганс зашифровал несколько донесений, а Агнесса с часовыми интервалами передала их в центр.
Когда налет окончился, водитель вездехода вернулся на шоссе, где догорали обломки его автомашины. Повсюду виднелись воронки от бомб. Лейтенанта и случайного попутчика — капитана не было. Шофер некоторое время подождал, а затем отправился на их поиски. Вскоре он нашел лейтенанта, а точнее его изуродованные останки. Водитель — старый вояка — с удивлением обнаружил, что курьер погиб не от взрыва бомбы, но с еще большим удивлением он отметил отсутствие полевой сумки с документами. Он долго искал ее вокруг, перевернул даже тело убитого, но сумки нигде не было. Хотя во время войны ему доводилось сталкиваться с различными таинственными историями, этот случай показался ему особенно загадочным. Он оставил тело убитого лейтенанта, добрался до лесной сторожки в Житкеймах, соединился по телефону со штабом своей дивизии и рассказал о случившемся. Его попросили указать точное место происшествия и обещали, что туда немедленно кто-то приедет.
Не прошло и часа, как возле разбитого вездехода остановилась штабная автомашина и из нее вышли офицер дивизионной разведки, двое из полевой жандармерии и дивизионный врач. Уже во время предварительного осмотра тела убитого были обнаружены две огнестрельные раны и установлено, что лейтенанта Шнаппке разорвала граната, которую кто-то подложил под него.
Офицер дивизионной разведки засыпал водителя вопросами. Однако тот не мог рассказать ничего особенного, поскольку, занятый ведением автомашины и наблюдением за небом, почти не прислушивался к беседе неизвестного капитана со Шнаппке. Он только запомнил, что капитан был высокого роста, что на груди у него висел Железный крест 1-го класса, что одет он был как каждый офицер-фронтовик и что, кажется, у него был шрам на щеке.
Выезжавшая на место происшествия группа вернулась в штаб дивизии и доложила вышестоящему начальству об инциденте. Разведка дивизии — а в особенности армии, которую также поставили в известность о таинственном происшествии, — тотчас же оценила важность документов, которые исчезли, а точнее попали в руки советской разведки — в отношении этого ни у кого не было сомнений.
Не умолкали телефоны, полетели в эфир радиограммы с описанием происшествия и внешности разыскиваемого офицера.
Кто этот таинственный капитан? Куда он сбежал? Будет ли он пытаться перейти линию фронта?..
На эти и аналогичные вопросы никто пока не мог дать определенного ответа.
Группа специалистов из III-Ф, или секции по борьбе с враждебными радиостанциями, прибыла в Голдап тотчас же, как только было установлено, что таинственная радиостанция с позывными «АХ-3» сменила место передач. Контрразведка шла за ней по пятам от Гижицко через Венгожево до Голдапа. Радиоперехват и точный пеленг в районе Голдапа были чрезвычайно затруднены.
В эфире, перебивая друг друга, вели одновременно разговоры десятки радиостанций, установленные в самолетах, танках и всевозможных штабах. Однако благодаря опыту, приобретенному в течение многих лет работы, специалистам удалось поймать знакомые позывные «АХ-3». Моментально проведенные с помощью пеленгаторов измерения показали, что таинственная радиостанция работает либо в самом Голдапе, либо поблизости от города. На следующий день после загадочной смерти курьера Шнаппке к руководителю группы «Функ» лейтенанту Фуксу явился офицер дивизионной разведки с материалами следствия, связанного с этим делом. Фукс вполне логично увязал работу радиостанции с убийством курьера и исчезновением важных оперативных
Эти свои наблюдения и мысли он доложил вышестоящему начальству в Кенигсберге, попросив дополнительной помощи. Он получил ее сразу же вместе с приказом вернуть захваченные документы, поймать таинственного капитана и связанных с ним людей, ликвидировать вражескую радиостанцию. Это было задание, которое необходимо было выполнить немедленно. Учитывалось также и то обстоятельство, что таинственный капитан мог уже перебраться с захваченными документами через линию фронта. Однако пока это были лишь предположения — необходимо было действовать.
Каждую ночь служба радиоперехвата подтверждала, что враждебная радиостанция по-прежнему работает.
Убийством лейтенанта Шнаппке и исчезновением полевой сумки с документами заинтересовался сам генерал Хоссбах. Ежедневно из штаба его армии требовали от лейтенанта Фукса отчета о результатах следствия. Тем временем лучшие специалисты не только в Кенигсберге, но и в Берлине никак не могли расшифровать текст радиограмм таинственной радиостанции.
Группа контрразведчиков, направленная в помощь лейтенанту Фуксу, напряженно работала днем и ночью. Были обследованы десятки домов, особенно на окраинах Голдапа, организованы проверки документов на улицах, и в первую очередь на железнодорожном вокзале, установлено наблюдение за прохожими. Каждый офицер, имевший хотя бы малейшее сходство с таинственным капитаном, подвергался тщательной проверке и дотошному допросу. Но все напрасно — дело не продвигалось.
Приближалась середина октября 1944 года. Агнесса и Ганс находились по-прежнему на своем опасном посту в одиноком доме у старого костела в Голдапе. Агнесса почти не выходила на улицу. На задания ходил обычно Ганс. Он незаметно покидал квартиру так, чтобы никто не догадался, что в ней кто-то живет. Хотя он всегда был очень осторожным, но решил не менять ни квартиры, ни места работы радиостанции. Он пришел к выводу, что близость фронта затрудняет радиоперехват и пеленг и тем самым раскрытие радиостанции. Кроме того, в городе, охваченном лихорадочными военными приготовлениями и набитом беженцами и войсками, контрразведке работать нелегко. Следовательно, обнаружить их довольно трудно. Короче говоря, он продолжал вести разведку, и прежде всего наблюдение за подготовкой к обороне города.
Офицер контрразведки — специалист в области слежки — вот уже несколько дней дежурил на железнодорожном вокзале в Голдапе. И вот однажды его внимание привлек вошедший в зал ожидания мужчина. Офицер на минуту остановил на нем взгляд — он где-то уже видел этого человека с повязкой на левом глазу и шрамом на щеке… Но где?
Наконец вспомнил… Теперь он уже не терял его из поля зрения. Хотя ничего подозрительного в его поведении офицер контрразведки не заметил, но все же решил действовать. Он вышел на улицу, разыскал патруль жандармерии, показал свое удостоверение. Спустя некоторое время в зале ожидания появилось пятеро жандармов. Началась проверка документов, что, впрочем, не являлось здесь редкостью. Ганса это тоже не удивило. Через час офицер контрразведки читал сведения об интересующем его человеке:
«Имя и фамилия — Ганс Буш, родился в 1901 году, прописан в Ольденбурге, Бисмаркштрассе, 32».
Разведчик счел это заслуживающим внимания. Позвонил лейтенанту Фуксу и попросил прислать на вокзал еще несколько специалистов по слежке. Когда они прибыли, офицер контрразведки незаметно показал им Ганса, и с этих пор тот оказался под их наблюдением. Они неотступно следовали за ним, когда он умело проводил осмотр железнодорожной станции и когда будто бы без всякой цели бродил по улицам города, изучая оборонительные сооружения. Им не составляло также особого труда установить, как он вошел в дом возле костела на главной площади Голдапа. За квартирой Ганса и Агнессы было установлено усиленное наблюдение. Но они не знали об этом.