Снаружи и внутри. Часть первая
Шрифт:
– Оба живы.
– Уже отлично, - у меня как камень с души упал.
– Где, неизвестно. Сначала восстанавливались в обычном темпе в нашем центре, а сейчас их перевели в другой корпус.
– Лалена взяла в руки ложечку.
– А ты откуда знаешь?
– я тоже взял ложку. На десерт мороженое. Тот самый дареный торт.
– Ну, привет! У меня в нашем центре восстановления Катаня ведь. Все рассказала.
Девчонки, как помешались, все вдруг стали удлинять свои имена. Катаня. Бред. Но не вздумай назвать Танечкой
А имена парней почему-то стали укорачивать. Мне-то все равно, Кон так Кон, а Вовка получается Вол, что ли? Или Вов. Ну ладно, на самом деле Влад. Влад, подними свой зад. Ха.
– И что, и как они?
– спрашивает Влад.
– Да вроде все как обычно, вышли из стазиса. Воссоединились нормально, микроши в порядке. А поговорить с ними не дали.
– Ленка облизывается. Да, мороженое хорошее. Горит цукатами и подмигивает вишенками.
– Ну что произошло-то?
– А вот этого Танька не знает.
– Ха, сами забывают свои дурацкие клички.
– Кто-то что-то еще помнит?
– Я ничего.
– Это Влад.
– Я вот помню, что перед этим минуты за две звук такой появился, тихий, как будто Косинус замурлыкал.
– А может, он и мурлыкал?
– Моя любознательность не знает пределов.
– А кому бы это он мог мурлыкать? Гамадрилыч как раз забирал наборы, кэп отчаливал. Косинус тебе зря мурлыкать не будет в никуда.
– А потом?
– А все. В КУМе очнулась. Да мы все вместе пошли обедать, накормили нас тогда, будь здоров. Помнишь?
– Ага.
– Даже были пирожки и булочки. Откуда, интересно?
Зашел разговор про учебу, про преподов.
Похвалили Витапулю. Это Малышевский, нормальный дядька. Даже не дядька, локальных лет тридцать. Но уже профессор. Заступается за бедных студентов. Учиться, конечно, кое-кого надо и заставлять. Но не гнобить.
Меня особенно достает Кукаиндекс. Оказалось, с ним все хорошо знакомы, даже удивительно, как все подобрались. И всех он в свое время доставал, даже отличницу Ирину. Она уже на шестом.
Я опять завел про дежурства на скафах, мне просто очень интересно.
– Ну хватит уже, наливай. А то уйду.
– Вклинился Вован, то есть Влад. Все рассмеялись, и туса покатилась по накатанной. Легкий флирт, песни под гитару.
Вован спел новую, про рабыню, и про свободные кадели, любовь фрика и рабыни, их приключения, борьбу за освобождение, а в заключение - "Свободные кадели сидели на тарели! Вот тут-то мы их съели!" И конец: "Ах, фрикадельки, ух вы милашки! Та-ки-е вы вкусняшки!". Фри Кадель, кто не понял. И фрик Кадель.
Потом устроили танцы. Дверь пришлось открыть, иначе не потанцевать. Так что заняли коридор. В соседней комнате тоже тусили, и мы объединились. На то и общежитие. Мне понравилось. Ну, и хоть немного информации про эм-двадцать.
Глава 8.
Есть друзья и подруги, приятели и знакомые. Но всегда ты выделишь человека, который близок тебе по духу. Даже если он не друг. И как его назвать?
Какой-то древний китаец
Новоиспеченный, или, лучше сказать, будущий микронел Настя этот вечер провела в клубе.
Как и следовало ожидать, Анастасия Михайловна Роллен прошла собеседование успешно. Всегда переволнуешься зря. Теперь курсы переподготовки, и на микроскаф! Ура!
Настена набрала номер мамы:
– Мамочка, я прошла!
– Поздравляю, дорогая! Что спрашивали? Ты повторила гистологию и патанатомию?
– мама врач и преподает в медучилище. Всегда сокрушается, что медсестры плохо знают эти предметы. Вааще не знают, надо сказать. Но Настя-то врач!
– Да, мамуль, но спрашивали больше про мое отношение к модулям и живым микронелам.
– А Лиона как?
– мама старалась следовать моде. Себя тоже стала называть Мариам.
– Прошла, нормально.
– Настя состроила гримаску.
– Отмечает со своим Гео, они сразу улетели в Крым до конца выходных.
– Что теперь, солнышко?
– голос мамы смягчился. Жалеет ее, переживает, что дочка одна. Тем более в такой день.
– Обучение методом погружения, то есть с утра до ночи, до февраля примерно. Практика в модуле. Экзамен, потом - в стазис, стажировка месяц.
– Это не опасно?
– Взволнованно звучит голос, но выражение лица мамы не меняется. В маске она, что ли?
– Мамуль, ты же знаешь все лучше меня. Не опасней, чем ездить на машине или на самолете летать.
– Настя присмотелась к голограмме. Да, лицо поблескивает, как маска.
– У тебя что на лице?
– Новая маска с наноувлажнителем. Потом расскажу, как будет. Надо держать час. Настенька, а волосы, волосы?
– Ну а как ты думаешь? Уже все. Я сразу сделала процедуру, как только утвердили. В госпитале, бесплатно, все как положено. Как у вас дела?
– Дела нормально. Кудри твои жалко. Еще бы могла недельку - другую покрасоваться. Зачем поторопилась?
– Заныла мамуля. Ну что за манера, жалеть о том, чего не вернешь. Процедура удаления волос радикальная, то есть с концами, и все это знают.
– Мама, ну о чем ты говоришь? Что мне эта неделя?
– Включи изображение.
– Настя любила болтать, как по древнему телефону, отключая свою круговую съемку. Ей не нравилось, что стены без конца ее снимают и транслируют. Но включила голосом все, что требуется и снова обратилась к маме: