Снайперская «элита» III Рейха. Откровения убийц (сборник)

Сюткус Бруно

Среди русских пехотинцев я заметил какого-то офицера азиатской наружности, который пистолетом подгонял своих подчиненных вперед, к нашим окопам. Я выстрелил в него. Потом продолжил стрельбу и каждый раз точно попадал в цель. Вражеская пехота была вынуждена прекратить наступление и стала искать безопасное место. Каждый, кто продолжал стоять или двигался вперед, сразу замертво падал под нашими пулями. Комиссары остались сзади своих солдат и гнали их вперед под наш прицельный огонь. Я брал комиссаров на мушку и убивал одного за другим. Когда русские командиры заметили, что политруков больше не осталось, они повернули войска назад и вернулись на свои позиции. Наступление противника на нашем участке было успешно отбито.

Затем вражеские танки и пехота атаковали нашу соседнюю роту. Мы усилили огонь по русской пехоте, чтобы отсечь ее от танков. Перед атакой мне было выдано 120 патронов. Теперь

мне уже требовалось пополнить запас. Мои расходы боеприпасов во время наступления противника не были документально зафиксированы. Между тем я заметил, что многие мои товарищи как сначала установили прицел на расстояние 600 метров, так и забыли сменить его до дистанции в 100 метров.

Немецкий снайпер с винтовкой Mauser ZFK98k

Сначала мое присутствие в рядах снайперов оставалось без внимания остальных солдат. Только после того, как я начал понимать, каких успехов может достичь снайпер и как много от него зависит, и проявил первые успехи, отношение ко мне моих товарищей изменилось. Враг, конечно же, заметил, что на участке передовой прямо перед ним действует снайпер, и стал передвигаться более осторожно. Я уничтожил уже довольно много вражеских солдат, но сильно беспокоился из-за того, что русские засекут мое местоположение. Прежде всего я осматривал окружающую местность и определял расстояние до позиций противника. Ширина ничейной земли составляла примерно 500 метров. Где-то впереди затаился и удачно замаскировался русский снайпер. Он хорошо просматривал наши позиции и убил немало наших солдат. Окопы иванов находились на расстоянии примерно 10–15 метров друг от друга. На нашем участке каждого пехотинца отделяло от его товарища расстояние в 70 метров. Наши потери личного состава не возобновлялись, и поэтому у нас скоро стало много пустых окопов. Тем не менее линию фронта нужно было удерживать любой ценой.

Мои первые 52 победы в качестве снайпера

Мы окопались под Слободкой-Лесной. На рассвете 8 мая 1944 года я рассматривал в телескопический прицел винтовки окружающую местность. В трехстах метрах впереди, там, где я заметил тайное укрытие русского снайпера, мне, похоже, удалось разглядеть следы сапог в траве. Он оставил их в том месте, где отдыхал, и снова занял свое лежбище. На нем были камуфляжная куртка и маска. Справа от него находился невысокий холм с развалинами разрушенного дома. Это место как магнитом притягивало меня, и относительно него я постоянно определял местоположение солнца. Примерно в полдень я заметил там какое-то движение и засек блеск какого-то предмета. В развалинах, в погребе, оказался пост русского артиллерийского наблюдателя. При помощи стереотрубы они хорошо просматривали наши траншеи и могли точно наводить на них огонь своих орудий. При последующем наблюдении я обнаружил замаскированное снайперское гнездо, в котором отметил легкое движение. В одном месте ход сообщения был выкопан слишком мелко и плохо замаскирован. Его можно было обнаружить без особых усилий. Я заметил, как русские солдаты спускались в погреб. На расстоянии 500 метров от меня два человека, судя по форме, старшие офицеры, прошли по упомянутому мной ходу сообщения. Я подстрелил одного из них. Второй был, видимо, потрясен случившимся и остался на месте. Я быстро перезарядил винтовку и застрелил и его.

Немецкий снайпер в бою

Обнаруженный мной русский снайпер установил мое местонахождение по этим двум выстрелам. Он немного повернулся, чтобы выстрелить в меня, но я оказался проворнее и попал в него в то самое мгновение, когда его пуля просвистела над моей головой. Я начал свою снайперскую книжку 2 июля 1944 года и 8 июля выполнил одну заявку (1-ю).

Заявка №: 1

Дата: 8.5.1944

Место: Слободка-Лесная, 6-й участок 196-го гренадерского полка

Результат: Сюткусу было приказано выявить вражеских снайперов и вывести из строя одного из них. Дальность – 600 метров.

Свидетели: лейтенант Вальтер, адъютант командира батальона.

9 мая 1944 года в Слободке-Лесной 7-й участок 196-го полка был обстрелян точным минометным огнем противника. Мне было очень трудно разглядеть русские траншеи. Я забрался на дерево и увидел

на расстоянии 300 метров хорошо подготовленные и укрепленные позиции советских войск, где находилось большое количество живой силы. Мне также удалось заметить танки и противотанковые орудия. Я терпеливо дождался того момента, когда покажется вражеский офицер. Долгое ожидание оправдало себя – по траншее двинулся офицер в щеголеватой форме, которого я тут же подстрелил. (2-й) Затем я попал в еще одного. (3-й)

Заявка №: 2

Дата: 9.5.1944

Место: Слободка-Лесная, 7-й участок 196-го гренадерского полка

Результат: Сюткусу было приказано выявить вражеский минометный расчет и вывести из строя одного из русских. Дальность – 300 метров.

Свидетели: лейтенант Вальтер, адъютант командира батальона.

Русские открыли огонь по дереву, на котором я сидел, и мне на какое-то время пришлось оставаться на прежнем месте – спуститься сразу я не мог. Мой наблюдающий, адъютант командира батальона лейтенант Вальтер, подтвердил истинность обеих заявок, и я смог сообщить в 7-ю роту и во 2-й батальон о направлении ожидаемого наступления противника. Позднее меня ранило осколком выпущенного из миномета снаряда, и я на какое-то время был выведен из строя. На передовую я вернулся лишь 2 июля 1944 года.

С моей позиции на левом фланге 7-й роты 196-го полка на дороге Слободка-Лесная – Хлобысчин-Лесной в полдевятого вечера с расстояния 250 метров я подстрелил русского солдата, копавшего себе стрелковую ячейку. (4-й) Свидетелем был унтер-офицер Хоффман.

3 июля 1944 года на том же отрезке дороги я получил приказ прибыть в расположение 5-й роты 196-го полка, с позиций которой, как считалось, у меня будет лучший обзор вражеских траншей. Противник занимал подлесок, из которого совершал многочисленные вылазки на наши позиции, чтобы заставить нас отступить. Я никак не мог найти подходящее место обзора вражеских окопов и снова был вынужден забраться на дерево. Я терпеливо ждал, и в 19 часов появились русские офицеры в новой форме, очевидно прибывшие для инспекции. Они некоторое время стояли рядом и, пользуясь картой, давали какие-то указания. С расстояния 600 метров я попал одному из них в грудь. (5-й) Второй замешкался и тоже получил пулю в грудь. (6-й) Я торопливо соскользнул с дерева и еле успел избежать ураганного огня русских, обрушившегося на мой насест. Стреляли из минометов и стрелкового оружия.

Заявка №: 5 и 6

Дата: 3.7.1944

Место: между Слободкой-Лесной и Хлобысчином-Лесным, 5-й участок 196-го гренадерского полка

Результат: Сюткус отправлен на правый фланг 5-й роты для огневого контакта с противником в лесах Похаржа. Сюткус выстрелами в грудь уничтожил двух русских военнослужащих с большого расстояния на опушке Похаржа. (5-й) Время 19.00. Дальность – 600 метров. (6-й) Время: 19.00. Дальность – 500 метров.

Свидетели: ефрейтор Кюллер.

На следующий день русские через громкоговорители обрушили на нас поток пропагандистских призывов примерно такого типа: «Немецкие солдаты! Бросайте оружие! Война вами проиграна. Гарантируем жизнь и впоследствии возвращение домой из плена». Ко мне лично они были не так вежливы, назвав меня «кровожадным фашистом, который может не рассчитывать на пощаду». Очевидно, мои меткие выстрелы так действовали им на нервы, что они приказали своим снайперам, одному за другим, уничтожить меня. Однако я всегда интуитивно чувствовал и неизменно угадывал, где они прятались. Я физически чувствовал те мгновения, когда оказывался у них на прицеле. Нисколько не сомневаюсь, что лишь какие-то незначительные помехи при нацеливании мешали им пристрелить меня. Они не раз пытались обманом заставить меня показать мое местонахождение, но я не поддавался на эти уловки. Время от времени они поднимали над бруствером «куклу», манекен в офицерской форме. У него было безжизненное лицо, и я не поддался на провокацию. Иногда я сам пытался применить против русских такой же прием и стрелял в них, если они выдавали себя, реагируя на мой обман. Если я старался убивать вражеских офицеров, то русские проявляли торопливость и стреляли в нас, не разбирая званий. В наших передовых траншеях от снайперских пуль солдат погибло больше, чем от огня русских орудий и минометов. В отдельных местах расстояние от наших позиций до траншей советских войск составляло не более 200 метров. Конечно, если на стороне противника кто-то осмеливался поднять голову и попадал в мою линию огня, то непременно получал пулю.