Снайперы Сталинграда
Шрифт:
— Бегом! — крикнул Андрей.
Пока их выручало расстояние. Пули шли россыпью, но пулеметчик быстро пристрелялся, и уйти от него будет не просто. Добежали до низины, пули взбивали землю едва не под ногами и свистели совсем рядом.
Скатились в неглубокую промоину, пулемет срезал кусты ивняка, но Андрей и Максим уже торопливо ползли, и пули шли поверху. Добрались до знакомого овражка и торопливо шагали среди кустов с облетевшими листьями. Ахнули несколько минных разрывов, но далеко в стороне.
Зато обоих обстрелял бдительный часовой восьмой роты, но промахнулся.
— Свои! — кричал Максим. —
Палеха, выслушав Ермакова, с досадой покачал головой:
— В индейцев, что ли, играете? Какого черта туда поперлись?
— Минометную батарею искали.
Карту Палеха оценил. Долго рассматривал, цокал языком.
— Ну фрицы, ну сволочи! Даже мой бывший блиндаж отмечен. Надо для себя кое-что перечертить и срочно отнести Логунову.
— А то, что вы батарею обнаружили, — это без толку. Если бы сразу по ней огонь открыли, может, и был бы прок, а сейчас уже поздно. Фрицы — народ осторожный, перетащат свои трубы в другое место. Позвоню Логунову, может, договорится с артиллерией, влепят туда несколько залпов.
Но договориться комбат не сумел. Артиллеристы сослались на недостаток снарядов. Зато не пожалели боеприпасов немецкие минометчики.
Как и предсказывал Василий Васильевич Палеха, фрицы срочно перенесли минометную батарею на другое место. До ночи рыли окопы, отсечные ходы и укрытия. Искали пропавшего наблюдателя и с трудом отыскали тело, которое Ермаков и Быков затолкали под лестницу.
Кому-то крепко досталось за ротозейство — под носом убили наблюдателя и забрали карту. Неизвестно, какие «подарки» от начальства получил командир немецкой минометной батареи, но отыгрался на батальоне Логунова со злости от души. За ночь раз пять обстреливали позиции батальона. И хотя, догадываясь о готовящихся обстрелах, Логунов рассредоточил людей по наиболее надежным укрытиям, но постовых и дежурных пулеметчиков под землю не спрячешь.
Погибли двое бойцов, еще трое были ранены, и разбило прямым попаданием «максим», которых в батальоне насчитывалось не больше чем полдесятка. От попадания фосфорного заряда сгорела землянка. Двое красноармейцев получили ожоги, остальные не пострадали, так как находились на постах.
— Вот тебе и наблюдатель, — укоризненно качал головой Палеха.
А начштаба Орлов не преминул подковырнуть:
— Зато у Ермакова теперь бинокль цейсовский. Богатый трофей.
Настроение слегка поднял комбат Логунов. Похвалил за трофейную карту. Командир полка Волошин собрал по этому поводу совещание. Сказал, что за такие трофеи надо награждать, и тут же отчитал командиров рот за слабую маскировку. Все кивали, чиркали в блокнотах, внимательно слушая Волошина, лишь Палеха недовольно бурчал:
— У фрицев самолеты с утра до ночи над нами висят, и оптика у них первоклассная. А у нас разведчики порой толком писать не умеют. Закорючек да крестиков понаставят, сами потом не разберут свои каракули.
— Помолчи, Василий, — перебил ротного командир полка. — Что за привычку взял начальство перебивать? Учить надо разведчиков. И снайперам вменить в обязанность — на заданиях вести наблюдения за объектами, а не только немцев на мушку ловить. Понял?
— Так точно, — отозвался старший лейтенант. — Наблюдение усилим.
Заканчивая разговор, командир полка сказал:
— Снайперов в полку
На следующее утро, еще до рассвета, Андрей Ермаков вместе с Максимом заняли хорошо знакомую позицию, где когда-то был сбит «Мессершмитт», а неподалеку располагалось немецкое боевое охранение. Здесь сержант, командир расчета, добивал поврежденный «мессер», погиб сам, а Ермаков и Быков похоронили его и погибшего днем раньше второго номера.
Андрей выбрал место не случайно. За последнее время немцы превратили небольшую траншею боевого охранения в настоящее укрепление. Обнесли ее кольями с колючей проволокой, а между ними змеились почти невидимые проволочные кольца спирали Бруно. Если влезешь даже одной ногой в тонкую стальную петлю, мгновенно затянутся соседние, и человек запутывается, как рыба в сетке.
Один из разведчиков влез несколько дней назад в спираль, пытался выбраться, но сработала сигнализация, и парня изрешетили из пулемета. Немцам показалось этого мало, и они сожгли тело из огнемета. Обугленный труп подтянули к одному из кольев, чтобы было видно издалека.
Разведчики в долгу не остались. На следующую ночь подползли к траншее с фланга и забросали блиндаж гранатами и бутылками с горючей смесью. Загорелись бревна, начали взрываться боеприпасы, кричали обгоревшие солдаты. Разведчики обстреляли из автоматов пытавшихся погасить огонь немцев, а когда отползли подальше, сыпали матюками и обещали:
— Мы ваше гадючье гнездо сожжем, так и знайте. Запасайтесь водой и не спите. Россию они пришли завоевать! Все здесь и останетесь.
Командир роты Палеха сокрушался:
— Не выбили гадов, когда они укрепляться начали, а сейчас их так просто не возьмешь.
— Было бы людей достаточно да хотя бы небольшой запас мин к минометам, выбили бы и тогда, — сказал Ермаков. — А с нашими силами, дай бог свою территорию удержать, а о наступлении и речи не шло. Ну мы их сегодня пощипаем, если удастся.
— Башку, куда не надо, не суйте, — напутствовал Палеха. — И не забудьте: в шесть часов собрание или совещание у замполита, черт его побери со всей болтовней.
Подмораживало пока слабо, Волга была чистая, и немцы опасались высадки десанта. Да и будущие морозы, которые рано или поздно скуют огромную реку льдом, тоже вызывали у немцев беспокойство. Поэтому и строили укрепления на отбитых участках берега.
По льду русские могут за ночь перебросить целый штурмовой полк. О готовящемся наступлении с целью окружения 6-й армии Паулюса пока никто ничего не знал. Операция готовилась в обстановке строгой секретности.
Войска, оборонявшие город, измотанные двухмесячными боями, постоянно обстреливаемые с высот многочисленной немецкой артиллерией, и мечтать об этом не могли. Тут свое бы удержать и отбить многочисленные атаки противника, которые немцы не прекращали и в ноябре.
В ночное время немцы подтаскивали вывороченные из развалин бетонные плиты, балки, бревна, строили блиндажи, дзоты и чувствовали себя в относительной безопасности. Тем более артиллерийский огонь из-за Волги наши батареи стали вести заметно реже.