Снег, газ и стальные трубы
Шрифт:
– Все равно не согласен. Нового человека нужно сначала учить. Хоть ставьте к стенке, не подпишу.
– К стенке? – переспросил Славка. – Прекрасно. Такие услуги наша фирма выполнить может.
Он снял трубку со стоящего на столе телефонного аппарата.
– Какой номер телефона директора завода?
Начальник цеха на какое-то время замешкался. Потом, сделав недовольное лицо, поставил подпись.
– Вот видите, как просто, – улыбнувшись, сказал Славка, – и заняло совсем мало времени. Приятно иметь дело с решительными, оперативными людьми.
Славка взял переводку и, кивнув сидевшим за столом удивленным начальникам,
– А тележку вы и без Степанова возить сможете. Вон у вас сколько народу, и учить никого не нужно. Товарищи, очевидно, умеют, не так ли? Да и у вас самого, наверное, диплом о высшем образовании имеется.
Когда они вышли в цеховой пролет, Юра спросил у Славки:
– Зачем ты с ним так? Он очень порядочный человек.
– Порядочный? Знаешь сколько я таких порядочных с должностей поснимал? Сидит в кресле начальника, а в цеху бедлам. Вместо того чтобы заняться реконструкцией и реорганизацией, затыкает дырки. Для него главное – показатели, и плевать, какой ценой они достигаются. Да он просто карьеру делает, а ты ему своей тележкой в этом благородном деле помогаешь. Жаль, что это не мое ведомство, я бы его быстро к ногтю. А на чужой кухне горшки бить пахнет дурным тоном. Впрочем, не поленюсь, схожу в заводоуправление. Пусть обратят внимание, кто у них в должности начальника цеха обретается. В цеху черт его знает что, а руководство об этом не знает, партком не знает. Я тут уже успел кое с кем переговорить. Люди удивляются так, как если бы я им самые невероятные вещи рассказывал. Да и боится он всего на свете. Клюнул на дешевый прием с телефоном. Что за руководитель такой? Таких гнать надо. Но в заводоуправлении поговорю потом, а сейчас поехали в наш филиал. Через час пятнадцать минут они заканчивают работу, а тебе еще нужно познакомиться с тамошним начальником.
– Слав, обожди минут двадцать. Я вторую смену запущу, и поедем.
Славка удивленно посмотрел на Юру:
– Ты что, обалдел или читать не умеешь? Ты хоть посмотрел, какое число в переводке стоит?
– Нет, – признался Юра.
– Сегодняшнее. С этого дня ты работаешь в другом месте. И будь добр, слушайся приказаний своего начальства. А твое начальство – это я. Поехали.
– Хорошо, только переоденусь.
В мингазпромовском филиале директор, уже пожилой седой человек, внимательно посмотрел на Юру, приветливо ему улыбнулся и пожал руку.
– Хорошие специалисты нам нужны, – сказал он. – Насколько я помню, с красным дипломом у нас на все предприятие один-два человека, не больше. А у вас за спиной еще и четырехлетний стаж работы на турбинном заводе. Это будет хорошая помощь нашему предприятию.
– Я вам плохого специалиста рекомендовать не стану, – сказал Славка.
Юра обернулся и посмотрел на Славку. На Славкином лице не было и тени улыбки. Директор предприятия тоже не шутил. Юра понял, что отношение к нему здесь самое серьезное и это отношение нужно будет оправдывать.
Занятый мыслями о Юре Степанове Виталий Верховцев пригрелся на сиденье и как-то незаметно для себя уснул. Проснулся он оттого, что кто-то потряс его за плечо. Виталий открыл глаза, перед ним стоял контролер.
– Предъявите ваш билет, – строго произнес контролер.
– Нет
– Тогда платите штраф.
– Если у меня нет денег на билет, откуда у меня возьмутся деньги на штраф?
– Тогда предъявите паспорт.
– Паспорта у меня тоже нет.
– Придется вам покинуть поезд.
– А если я не захочу покидать поезд?
– Придется.
Контролер схватил Виталия за локоть и легко сдернул его с сиденья. Бог силушкой парня не обидел, и Виталий, пролетев метра полтора, ударился о соседнее сиденье.
– Разве можно так обращаться с человеком? – громко сказала старушка, сидящая напротив.
– Это человек?! – возмутился контролер. – Денег нет, билета нет, паспорта нет. Да он наверняка еще и какой-нибудь заразой болеет и вам инфекцию передаст. Я же, граждане, для вас стараюсь, чтобы вы могли спокойно в поезде ехать. Да он, скорее всего, вор или преступник.
Виталий большую часть распространений уже не слушал. Он почувствовал, что начинается приступ, и бросился к выходу. К счастью электричка остановилась, и Виталий выскочил на платформу. Он, нервно подергиваясь, прошелся по платформе, заметил скамеечку и сел на нее. Вот же черт, ведь еще позавчера он мог бы при желании машину купить, а сегодня денег на билет нет.
Нервы продолжали вибрировать, как натянутые струны. Как же их успокоить? Но слава богу, повезло, неуправляемый приступ не начался. На этот раз повезло. А что могло бы произойти?..
Да ничего страшного. Даже драки не было бы. Ну схватил бы он этого контролера на шиворот, крепко тряхнул. Подбежали бы еще двое контролеров, взял бы за шкирку и их. Вытащил бы в тамбур, поставил в угол. Контролеры до этого наверняка бы успели вызвать наряд милиции. Отобрал бы у ментов оружие, разрядил его. Потом вернул бы им оружие. Поставил бы и блюстителей порядка в угол. На остановке выкинул бы на платформу всю компанию, а сам поехал дальше. Вот и все. Может быть, и не стоило себя сдерживать? По крайней мере нервы получили бы столь необходимую для них сейчас разрядку.
А может, ему в бандиты пойти? В милицию не возьмут, а в бандиты – запросто. У него здорово бы все получалось. Только нужно ли это самому Виталию? Тоже мне, Рэмбо, Стивен Сигал, Джеки Чан и весь убойный отдел с «Улицы разбитых фонарей» в одном флаконе… Даже круче…
Нет. Каким бы боком ни повернулась к тебе судьба, нужно оставаться порядочным человеком.
Нервы продолжали гудеть. Виталий поднял глаза и прочел название станции: Абрамцево. Тьфу ты, черт! Судьба над ним издевается, что ли? Виталий знал, что в Абрамцеве находится местный психдиспансер. Во как жизнь за него распорядилась: есть шизофреник, есть диспансер, иди жалуйся на слабое здоровье, и тебя надолго закроют, обеспечив полным пансионом. Боже, да что же это такое?! Когда-то Виталию одна хорошая знакомая – журналистка и очень набожный человек Валя Грачева высказала глубокую мысль: «Бог наказывает тех, кого очень любит. Им он посылает испытания, чтобы они еще тверже стали в своей вере». «Господи! – подумал Виталий. – За что же ты меня, грешного, так крепко любишь? За что посылаешь такие нечеловеческие испытания и столь суровые наказания?!»