Снег и виноград. О любви и не только
Шрифт:
В сухом смолистом древнем сосняке.
Они звучали странно, как цитаты
Из книги вечности на мертвом языке.
А тело юное дневным палящим жаром
Бестрепетно дышало в простоте.
Светящееся в темноте загаром,
Остыть не успевало
И день вставал, как счастье, неподвижен.
Чтоб тут же лечь в горячие пески.
Под сосняком, веснушчатым и рыжим
Баркасы драили ночные рыбаки.
Пыталась петь, слегка перевирала
Мелодии полузабытой вязь.
Ладонями песок перебирала.
Стекала струйка, мягко золотясь.
Такие же волна перетирала
Песчинки у оранжевой косы.
Ладонями песок перебирала,
Текли и таяли песочные часы.
Как струйка этого песка во власти
Судьбы, по-своему сверяющей весы
Не понимали двое, что у счастья
Такие же песочные часы.
Не понимали двое. Но в наклоне
Ее руки сквозила эта связь...
Безвольно и безоблачно с ладони
Стекала струйка, слабо золотясь.
ЕЛЬ
В лесах Осетии суровых,
Где под ногой вскипает хмель,
Среди подружек чернобровых
Стоит молоденькая ель.
Одета тонкою корою,
Стоит наивна и свежа,
Как ты ресницами, порою
Тихонько иглами дрожа.
В
Той погруженной в полусон,
Нерасколдованной царевны
Из русских сказок всех времен.
Не сознавая свою прелесть,
Она прекраснее вдвойне...
Так убивают нас не целясь,
Не преднамеренно вполне.
И я подумал: те же ветры
И та же зимняя метель
Испытывают эти кедры
И эту маленькую ель.
* * *
Есть странный миг любви. Ее пределы
Особенно заметны ночью в стужу.
Когда душа уже не греет душу,
Еще усердней тело греет тело,
Как бы попытка страсти полыханьем
Возжечь любовь искуственным дыханьем!
Но обрывается...Раскинулись в тиши
Две неподвижности - ни тела, ни души.
ЖЕНСТВЕННОСТЬ
Коль женственность свести в единство,
Что перед нами предстоит?
Расширенное материнство
И углубленный стыд.
* * *
За то, что верен мой союз
С тобою, Пушкин или Тютчев,
За то, что мягок, ла не гнусь,
За то, что тверд, хоть и уступчив,
За то, что с душащим сукном,
Со мной сквозь зубы говорящим,