Снег на Рождество
Шрифт:
Ну а потом, — говорит Шурик, — я сведу тебя к другому, который специалист вот по таким, как у меня, пластмассовым коркам. — Но Шурик больше не приехал и о себе ничего не сообщил.
В день приезда домой случайно встретили меня на вокзале врачи со «Скорой» и говорят: «Наконец явился, а то без тебя даже соскучились. Что с тобой? Где тебя исцелили?»
А я как за голову схвачусь да как заплачу:
— Все объехал, дорогие, миленькие мои, и нигде мне никто не помогает.
А они мне:
И поехал я в Минздрав. Приезжаю. У дверей ведут запись какие-то две пухленькие старушки. Подхожу к ним. А они спрашивают:
— Гражданин, а вам чего?
Я подаю паспорт, а потом выписки. Короче, завалил ими весь их стол. Потому что у меня их, этих выписок, с собой было два портфеля.
Старушки видят такое дело и направляют меня в психиатрический институт. Делать нечего, надо слушаться, и поехал я в этот институт. Иду, иду, вроде и нужная улица рядом, а вот до института я все никак не дойду. Кого ни спрошу, все по-разному отвечают.
Три часа я вот так проходил. Наконец, гляжу, грузовик остановился. Я к водителю. Спрашиваю:
— Скажите, а где тут у вас институт.
— А вот он перед тобой, — и показывает на синее здание, вокруг которого я три часа кружил.
Захожу в здание. У входа старичок в сером халате. Я объясняю ему, что мне нужно пройти в это здание для консультации, и показываю направление из Минздрава.
Он, прочитав направление, вначале засмеялся, но потом быстро провел на второй этаж, где передал меня из рук в руки молодому парню в точно таком же халате и наказал срочно отвести меня к Феде…
И начал меня Федя на лифте катать. Катал час, катал два. Снизу вверх, сверху вниз… Ну, думаю, все, теперь я, как и этот Федя, с ума сойду. Но тут, на мое счастье, кто-то снаружи лифт остановил. Выбежал я, осмотрелся — где это я. Оказывается, на первом этаже. Больше ни к кому не обращаясь, пошел я в приемное отделение.
И попал я к студенту. Но он моему горю только посочувствовал.
Вышел я из этого института как на свет божий. А дорогой опять голова болеть стала, и решил я снова идти в Минздрав.
Поднялся я на третий этаж. У самого первого кабинета очередь человек в десять. Спрашиваю я их, ну как, мол, дела? Они почти все говорят:
— Очень хороший зам, добрый, отзывчивый, то да се.
Наконец настала и моя очередь. Захожу: «Здравствуйте».
«Здравствуйте», — отвечает мне мужчина средних лет.
Сел я на стульчик. За голову руками взялся.
Он спрашивает:
«А что это у вас с головой? Отбили, наверное, на мотоцикле».
Я перед ним портфель с выписками раскрыл. Он как увидел эти мои выписки, так сразу же: «Да, жить вам осталось немного…»
Я испугался. И так себя неважно чувствую,
А он, заметив мое огорчение, говорит:
«Ладно, не волнуйтесь».
А я ему перед этим говорю:
«Медсестра, мол, наша участковая моей жене совет давала, как меня вылечить. Говорит, мол, стукни его по голове толкушкой, которой картошку мнут, и освободишься от него».
«Вот так же и он», — думаю.
А он тогда как закричит: «Кто, мол, это так сказал? Назови фамилию, имя. Я ее лишу и диплома, и медицинского звания».
А я хотел ему сказать: «А вас не надо лишать, если вы мне говорите, что мне жить осталось немного. Та хотя и говорила, но говорила все же как-то смехом, знала, бедная, что мне никто ничем не может помочь».
Делать нечего, спорить бесполезно. Повздыхал я, повздыхал и достаю самую новейшую бумажку, указывающую, что я перед поездкой в Минздрав был осмотрен нашим знаменитым доцентом Марочкиным. Потом подаю бумагу из облздравотдела, на которой в левом уголке красным карандашом сделана коротенькая приписка, что, мол, я есть самый загадочный больной.
Тогда он, поразмышляв, пишет мне направление в самую что ни на есть центральную клинику. Направление пишет на красном бланке. Бумага толстая, лощеная, ну точь-в-точь как на грамотах.
— А как фамилия этого начальника? — спросил Никифоров, к моему удивлению, жадно осушив ковш снежной воды.
— Не помню, — вздохнув, ответил Витька.
— Ну а как выглядит?
— Невысокий, темненькие глазки, курит и кому-то через каждые пять минут звонит.
— Кабинет большой?
— Да, больше нашего сельповского клуба.
Ну, значит, поблагодарил я его за направление и рано утром поехал в эту самую клинику. Захожу в кабинет.
«Что же вы такой молодой и за голову держитесь?» — спрашивает доктор.
А я ему говорю: «Доктор, дорогой, всех обошел и вот к вам пришел, помогите, если сможете хоть чем-нибудь помочь». И выставляю ему на стол два надутых портфеля. Он раскрыл их и как вскочит. Побелел весь. А потом говорит: «Вы не по нашему профилю. С такой кипой бумаг вам надо срочнейшим образом в психинститут».
А я ему: «Да я там был», — и показываю ему эту самую бумагу из психинститута.
Он как увидел ее, враз успокоился и говорит: «М-да! Я даже не знаю, какой диагноз поставить».
А я, чтобы ну хоть как-нибудь расположить его к себе, говорю: «Доктор, только не подумайте, что я работать не хочу». И показываю ему благодарности и грамоты. Он внимательно прочитал все мои грамоты, а затем постучал по моей голове молоточком и говорит: «Закрой глаза, а теперь попадай указательным пальцем в нос. Вот так вот». И показывает, как надо.