Снег над океаном
Шрифт:
– Винси, зайка... Ты точно не слышишь никого больше поблизости?
– Нет, - голос аватары не дрогнул.
– Приглядывай за нашим другом-джентльменом. Тут ему не Пикадилли, блджад.
– “Астория” следует в ордере согласно приказанию.
– Вот еще бы не жевал слюни капитан “Астории”...
***
Капитан “Астории” -- рослый негр -- тер гладко выбритую голову левой рукой, держа в
– Который уже раз... Мне снится победоносная морская битва. Будто я адмирал, и повелеваю флотом.
Аста сочувственно склонила русую голову:
– Ты кричишь во сне от того, что проигрываешь?
Хемптон скривился:
– Нет. Во сне я все делаю правильно. В свой кошмар я попадаю, когда просыпаюсь.
– Попадание!
– Аста задрожала всем телом, а корабль отозвался резким страшным треском лопнувшей стали.
– Накрытие! Мы под залпом! Вольфрамовые стрелы по баллистичсскшшш...
Освещение в рубке погасло; двигатели стихли. На полном ходу крейсер врубился в невысокую волну; Хемптон полетел под приборную консоль. Корабль накрыло спадающим буруном.
***
Бурун поглотил буксирные концы; “Хиэй” выбрасывала десятки тонн балластной воды, восставая из темно-серых волн. Отдав буксиры, “Ашигара” развернулась почти на пятке - насколько это применимо к тяжелому крейсеру - и заняла место справа от “Кагуры”.
В тактической сети Резервной эскадры проснулась Начи:
– Место цели определено. Цель групповая, эллипс рассеивания накрывает цель полностью.
– Координаты получила, - прошелестела Миоко.
– Донаводка?
– К донаводке готова. Огонь!
Чтобы противник их не засек, “Миоко” и “Начи” отошли за пределы досягаемости радаров. Отряд “Хиэй” находился примерно посередине между погоней и стрелками, видел сразу тех и других, и выдавал целеуказания.
Впрочем, “Начи” уже слышала противника и сама. Из проектного вооружения у нее осталась только ствольная артиллерия. На освободившемся месте разместилась акустика, акустика, и еще раз акустика. И еще селектор целей, и еще выбрасываемые буи, и буксируемые антенны гидролокатора, и воздушные антенны, и оптические комплексы, и квантовые локаторы, и дополнительная электростанция для всего этого. И дополнительные вычислители для обработки лавины сведений. Так что “Начи” видела вдвое дальше почти любого корабля Тумана.
“Миоко” точно так же лишилась ракет и торпед, и даже всех пятидюймовых орудий. Высвободившийся вес был обращен в массивные стволы высокой стабильности, с камерами дожигания, разгоняющими снаряд плавно и непрерывно, начиная от казенника и до самого дульного среза. Внутреннюю баллистику десяти оставшихся пушек вылизали до пятнадцатого знака; для внешней баллистики поставили электронику с метеорологическим комплексом, каких не имела сама “Хиэй”. Получился корабль-снайпер: со сравнительно небольшим весом залпа, с калибром всего восемь
Вот и сейчас десять управляемых снарядов “Миоко” по параболе забрались в разы выше самолетов, чуть-чуть не доставая спутники. На вершине траектории, пролетая точно над “Хиэй”, снаряды получили с нее корректировку, поправились на ветер и элементы движения цели, после чего нырнули в плотные слои атмосферы. Там защитные колпаки отгорели. По последней части параболы сыпались уже разогнанные до гиперзвука пучки вольфрамовых стрел. Не всякий радар заметил бы цели с такой малой отражающей поверхностью; а и заметив, мало кто успел бы принять меры.
Три тяжелых крейсера флота США попали в эллипс накрытия, точно как тараканы под тапок. Разом потеряв ход, “Винсеннес” и “Астория” осели в буруны. Третий в пеленге - “Куинси” - попытался было выкрутиться. Но Хиэй предусмотрела и такой вариант.
– Ашигара! Кагура!
Вместо части ракет “Ашигара” и “Кагура” получили дополнительные ходовые группы, дополнительные слои брони, генераторы защитных полей. А еще бортовые торпедные установки для стрельбы в упор, а еще запас ремонтных материалов и ремонтных же роботов... Словом, эту шальную пару Хиэй готовила к бою на кинжальной дистанции.
– Хай-хай!
Оба крейсера дали полный, понеслись к ошеломленному противнику. Хиэй некоторое время колебалась, ожидая ловушки. Противник давно уже должен был оправиться от внезапного удара и гвоздить в ответ изо всех стволов. Вместо этого два головных крейсера болтались без хода, как при перезагрузке ядра. Хвостовой будто бы и пытался уйти, но нерешительно и вяло.
Ближе всех оказался “Винсеннес”. Зажав его с обоих бортов, Ашигара и Хагуро просканировали корабль - и ровно ничего не поняли. Да, несколько стрел в крейсер попало. Но это же не людская скорлупка, туманник даже насквозь нигде не прошило. А “Винсеннес” не управлялся; еще немного - и волнение положит его на борт.
Обе русалки запрыгнули разом, синхронно подбежали к рубке - вход во внутренние объемы на захваченных людьми кораблях чаще всего делался именно через рубку. Да и командира корабля в бою логичнее всего искать именно там.
Двери рубки - даже корабля Тумана - специально подготовленные штурмовики могли выломать, но тут необходимости не возникло. Двери открылись от простого нажатия ручки. На мостике Ашигара и Кагура увидели тощего мужика в мятой форме, хлеставшего аватару крейсера по щекам:
– Работай, сука! Какого хера тупишь! Работай! Глаз на жопу натяну!
Ашигара оскалилась:
– Глаз на жопу? Это мысль!
После чего располовинила капитана-коммандера Вильяма Смитсона острейшим клинком неразлучной нагинаты. С его смертью вирус-кнут выключился, и “Винсеннес” пришел в себя. Проекция ожила, схватилась было за управление.
– Не надо, - мягко сказала Кагура.
– Приказам дробь. Машинам стоп, орудия на ноль. Жди, сейчас флагман подойдет, антивирусник подаст. Мы на “Асторию”. Будешь дергаться... Будешь?