Снег над океаном
Шрифт:
– Йес!!!
– Шериф похлопал себя по карманам, ничего не нашел, отстегнул и протянул русалке знаменитую звездочку:
– Мэм! От лица всего американского посольства. А если еще принесете нам скальпы спамеров, - подмигнул острым синим глазом, точно как в кино про индейцев, важно поднял палец:
– Мы заплатим вам серебрянными долларами!
Русалка улыбнулась:
– Очень любезно с вашей стороны. Теперь, если причина выяснена, вы можете отвезти нас в порт? Доктор прибыл с материка только сегодня, и еще не был дома.
–
– Джонс, а вы оформите этого... Светляка малиновского, мать его торсионом в приборы дымопуска! Без жестокостей, но хотя бы на полста монет. Всех достал!
Шериф кивнул. Офицер жестом пригласил доктора со спутницей к серому служебному пикапу. Попросил пристегнуть ремни. Лихо развернулся в один прием и погнал машину к причалам.
***
На русском причале, уже в Гонолулу, доктор увидел командира “Лазарева” и обрадовался знакомому лицу. Капитан первого ранга направлялся на маленький базарчик правее порта. Взмахом руки он пригласил доктора присоединиться, что тот и сделал. Рыбные ряды доктор, по понятным причинам, проскочил быстрым шагом. Отдышался только во фруктовых рядах. Наряду с гавайской экзотикой, продавали тут и обычную квашеную капусту, за которой уже выстроилась коротенькая очередь русских сотрудниц госпиталя.
– Это мы привезли, сегодня. Клюкву, vodku, капусту, salo, черный хлеб, - пояснил командир крейсера.
– Так, на сувениры. Угостить кого, да и наши попробуют.
Доктор снова посмотрел на очередь, в которой узнал пару санитарок, принимавших утром каталку. Вспомнил утро, вспомнил поход к Сухову - и сбивчиво, быстро пересказал его моряку. Тот почесал короткие седые волосы, огляделся и вынес решение:
– Давай-ка присядем.
Разместились под навесом небольшого портового бара; загорелый до черноты мальчишка подскочил с меню - три строчки на листе в клеточку. Командир крейсера небрежно сунул пацану красную бумажку и показал два пальца. Тот кивнул и побежал за строение кухни, откуда тянуло жарящимся мясом, дымом.
Выставив кофр слева от себя, доктор оперся на него щекой и повторил:
– Как они бросились к нему, все четверо! К мужчине? К ценному источнику сведений? К хорошему другу? Честное слово, я едва не расплакался!
– Женатым на Базе нелегко, - усмехнулся моряк.
– Но вот холостым совершеннейший п***ц. Русалки же дети совсем! Чего, ты думаешь, вокруг них все бегают? Очень их учить приятно, слушают внимательно, вопросы задают. Чувствуешь себя значительным, умным таким, взрослым. И видно же, что не прикидываются они. Искренне хотят научиться быть людьми. Святой не устоит!
Подбежал мальчишка с широкой доской в руках. Прямо на доске повар веером выложил тонко нарезанное холодное мясо. К нему маленькие стопочки, столь же маленький флакончик, да пара вилок.
– Это не пить, - пояснил каперанг.
– Вот смотри, сворачивай мясо кульком, стопочкой отмерил, наливай в кулек. И... Оп!
Оказалось неожиданно вкусно.
– А что за соус?
Моряк только плечами пожал:
– Да пес его знает. Здесь же растет все, чего хочешь. От фейхоа до, прости господи, марихуаны. Опять будем косяки по нычкам у матрозен выбивать. Не ставить же обкуренного к двигателям; того хуже, к оружию.
Тот
– Американцы завели, - пояснил моряк. Доктор хмыкнул:
– Я представил свежевыжатый березовый сок. С мякотью.
Командир крейсера улыбнулся и продолжил рассказ:
– Вот как Сухов попал в шейхи? Выловила его из воды Хиэй, да и оставила на эскадре. К тому времени мода на корабельного человека уже расползлась. Рокин у Конго, кто-то еще у Нагато, да Нагато и сама упорно человеком прикидывается. С черноморского флота Зацаренный пришел, это внук пациента твоего, Юрия Петровича, первый наш контактер. А с ним Юлия Зацаренная, “Новороссийск”, в смысле, и три ее подчиненные: Ленка, Ташка и Мина... Во-он стоят, на внешнем рейде...
Доктор с видом знатока всмотрелся в серые силуэты и удивленно спросил:
– А чей это дымящийся корпус рядом с ними ?
– Да дикого туманника поймали, - ухмыльнулся каперанг во все тридцать два.
– Здесь бывает.
– С американским бортовым номером?
– прищурился доктор.
– Я часа два назад, в порту Хонокаа, видел похожие надписи на бортах. Си-эл сто два, си-эл сто пять. И тут си-эл!
Моряк с непроницаемым видом пожал плечами:
– Сказано же, дикари-с... Но мы не про них сейчас, мы про Резервную эскадру. А там вышло чистое кино про Мюнхаузена: “В однобортном уже никто не воюет”. У всех кто-нибудь есть. Вот, значит, и у Хиэй теперь завелся собственный человек. Можно не хвоститься за Конго с вопросами, как и что, можно напрямую у человека спрашивать. Наши упорно завидуют, а того не видят, что Сухов девкам требуется не как жеребец, а как образец. Идеал.
– А, - сообразил доктор.
– Первая влюбленность, да? И у всех сразу? Е-е-е...
Каперанг посерьезнел:
– Доктор, ты же знаешь теперь, как страшно разочаровать женщину.
Вспомнив недавний развод, врач только зубами скрипнул.
– А теперь умножай на пять, - безжалостно договорил капитан.
– Как Сухов не боится? Как он еще не охренел?
Доктор шумно поскреб голову.
– Капитан, а...
– Я не женат, - морской офицер с грустной улыбкой развел кисти, обветренные чуть не до вида крокодильей кожи.
– Как там у Плетнева, в “Холсте заиндевелом”, сказано: “Я в море по полгода. Бояться, что с ней что-то случиться? Или бояться, что это случиться с ее согласия?” И это ведь еще никакой войны Тумана, еще никакого Второго Удара с Ангелами не было. А в такой расклад, как только что было, здравомыслящий человек женщину не потащит.
– Вот потому они и достаются тем, кто особо не задумывается, - фыркнул доктор, сворачивая последний мясной кулек. Моряк вдруг сказал:
– Доктор. Не слушай меня, козла старого. Я просто завидую, что мне двадцать лет уже никогда не будет. Я вот смотрю-смотрю. Ну никак у меня не получается, чтобы легко. Хорошо получается, надежно, точно, сам себе завидую. А вот чтобы легко... Не тот у меня талант. А тебе совет, - каперанг отставил пустой стакан.
– Грэма Грина перечитай. “Наш человек в Гаване”. Многим помогло, сам видел.