Снег Святого Петра
Шрифт:
Он поднялся на ноги.
– Ты справишься с этим,- сказал он, уходя.- Когда-нибудь тебе все равно пришлось бы узнать истину. Завтра ты уже совсем иначе будешь относиться ко всему этому.
Только теперь, когда я остался в одиночестве, я начал сознавать, что со мною произошло. Только теперь мною овладело истинное отчаяние.
– К чему жить дальше?
– стенало и жаловалось все мое существо.-Зачем я проснулся? О, с каким необычайным искусством они "спасли" меня, переведя из мира сладких грез в серый и скучный мир повседневности! Все кончено, я все утратил, я стал нищим. Неужели мне придется жить дальше? Бибиш, Морведе, барон фон Малхин, "Пожар Богоматери" - все это только лихорадочный бред,
Мои воспоминания начали путаться, образы бледнеть, слова замирать в отдалении... Сон рассеивался. Подобно белому туману, на дома и обитателей деревни Морведе стало опускаться забвение.
Беспросветная тьма воцарилась во мне. Бибиш! Закрыть глаза и не проснуться больше... Никакого смысла жить дальше нет. Бибиш...
– Благословен Спаситель наш Иисус Христос!
– вдруг громко произнесла сестра милосердия.
– И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь!
– услыхал я чей-то голос и вздрогнул, потому что сразу же узнал его.
Я открыл глаза. У моей постели стоял морведский пастор.
Глава XXIV
– Это вы?!
– воскликнул я с беспредельным изумлением, недоверчиво ощупывая рукой его сутану.- Неужели это правда? Так вы на самом деле существуете?..
Он обстоятельно откашлялся в свой носовой платок в белую и синюю клетку, а затем кивнул мне головой.
– Вы, кажется, изумлены тем, что я пришел,- сказал он.- Но разве вы не хотели меня увидеть? Я слышал, что вы вышли из своего бессознательного состояния, и, разумеется, навестить вас было моим прямым долгом. Может быть, я испугал вас? Воскресил тяжелые воспоминания? Я приподнялся и поглядел на него. Я ощущал запах, исходящий от его сутаны,- этакую легкую смесь ароматов нюхательного табака и ладана. Это был действительно он. "Где доктор Фрибе?
– спросил я самого себя.- Почему как раз, когда нужно, его нет?"
– Да, вы много всего пережили,- продолжал морведский пастор.-Теперь, хвала Всемогущему, можно сказать, что все уже позади. Через несколько дней вы будете в состоянии покинуть больницу. Но, поверьте, тот момент, когда я увидел, что вы рухнули наземь, был для меня одним из самых ужасных в жизни.
– Я рухнул наземь?
– переспросил я.
– Ну да, в приемной. Как раз в то мгновение, когда прибыли жандармы. Разве вы не помните?
– Вы ведь морведский пастор, не так ли?
– сказал я.-Вы спустились по винтовой лестнице и сообщили, что весь дом оцеплен, и сразу же вслед за тем появились крестьяне, вооруженные молотильными цепами и топорами. Ваша сутана была изорвана вдоль и поперек. Значит, все это происходило в действительности... или приснилось мне?
– Приснилось?
– пастор покачал головой.- Как вам могла прийти в голову такая мысль? Все это, увы, так же реально и истинно, как и то, что я сейчас стою перед вами... Может быть, вам кто-нибудь сказал, что все это вам приснилось?
Я утвердительно кивнул головой.
– Врачи стараются убедить меня в том, что пять недель назад на привокзальной площади в Оснабрюке меня переехал автомобиль и что все это время я пролежал без сознания вот в этой комнате. И, конечно же, никогда не был в Морведе. И если бы не появились вы, ваше преподобие, то...
– Ничего удивительного,- прервал меня пастор.- Я ожидал чего-нибудь в этом роде. Вам следует знать, что некоторые важные персоны стараются затушевать все это дело, и их шансы на успех довольно велики. Мы имеем дело с одним из таких случаев, когда частные пожелания совпадают с общественными интересами. В высокопоставленных кругах желают избежать огласки революционных вспышек в крестьянской среде. Как вы понимаете, это были всего лишь местные беспорядки, лишенные какого бы то ни было политического значения. Они были тотчас же подавлены, крестьяне
– Теперь я понимаю,-сказал я, и мне вдруг стало опять легко и хорошо на душе.- У меня хотят украсть кусок жизни. Но мы оба, ваше преподобие, знаем, что я не грезил. Мне не снилось, что я был в Морведе.
– Мы оба знаем это,- подтвердил пастор.
– А как же барон фон Малхин?
– спросил я.- Он не заговорит?
Губы пастора зашевелились, как если бы он произносил немую молитву.
– Нет, барон фон Малхин не заговорит,-сказал он наконец.- Барон фон Малхин умер. Посреди всего этого ужаса с ним приключился разрыв сердца. Конечно, это была счастливая смерть. Минутой позже его собственные крестьяне забили бы его насмерть дубинами.
Я молчал, не осмеливаясь расспрашивать дальше.
– Вот так, доктор!
– продолжал пастор.- Конец грезам о восстановлении империи Гогенштауфенов. Нет больше ни горы Кифгейзер, ни тайного императора. Что с Федерико? Я отправил его обратно к отцу в Бергамо. Он будет столяром. Маленькую девочку Эльзу поместили в швейцарский пансион. Она не знает, что ее отец умер. Может быть, когда-нибудь, спустя много лет, она и вспомнит о товарище своих детских игр и извлечет его из столярной мастерской. А может быть, она позабудет его.
– А она?
– не вытерпел я и задал вопрос, все это время висевший у меня на губах.- Что стало с ней?
Пастор улыбнулся. Он понял, что я спрашиваю о Бибиш.
– Она в безопасности,- доложил пастор.- Вы, вероятно, не знали, что она замужем. Она неохотно говорила об этом, так как не жила с мужем. Теперь она вернулась к нему в Оснабрюк. От него-то и исходят попытки затушевать все это дело. Он занимает в городе чрезвычайно видное положение и пользуется огромным влиянием. Не пытайтесь становиться ему поперек дороги. Вы окажетесь совершенно одиноким в этой борьбе - один против всех. Я? О Господи, доктор, на меня и не рассчитывайте! Вот увидите, как только я покину эту комнату, никто не захочет сознаться в том, что вообще меня видел. Когда я уйду, я снова стану всего лишь персонажем вашего сна. Будьте благоразумны, доктор! Если врачи снова начнут убеждать вас в том, что Морведе приснилось вам во сне и что это была полубредовая галлюцинация, то соглашайтесь с ними. Скажите да - и покончите с этим! Ведь все это делается только ради той женщины... Не забывайте этого! Вы тоже любили ее когда-то, если не ошибаюсь. Или я заблуждаюсь?
– Но почему она предала барона?
– воскликнул я.- Чего ради она погубила труд всей его жизни, разрушила все его мечты?
– Ничего подобного она не делала,-сказал пастор, покачав головой.- Она нисколько не повинна во всем том, что обрушилось на барона. Она только привела в исполнение то, что он сам задумал.
– Значит, в его вычислениях произошла ошибка. Но как он мог так ошибиться? Какой ужасный конец! Какой страшный результат всего эксперимента!
– Эксперимент ему удался вполне, доктор. Он не допустил никакой ошибки. Он хотел вернуть миру веру, но вера... Церковь Христова неизменна и вечна, так же неизменна и вечна, как и истина. Но вера? Каждой эпохе присущ особый характер веры, а верой наших дней, как я уже давно понял, является...