Снег

Деткин Андрей

Глава 9. Червь

Время от времени Андрей проверял запоры на входных дверях и прислушивался. Ему не давали покоя тоннели, прорытые вокруг убежища. Что, если Максим прав, и вторая тварь отлучалась по важным делам, к примеру, охотилась в другом месте? Чувствовал Андрей себя в обсерватории более чем неуютно. Готов был бежать в любую минуту, вот только загвоздка — Лешик не в состоянии следовать за ним. «Ничего, день, два, даже и три потерпим, — думал Андрей. — Надо держаться вместе и тогда выберемся. Вселенная меня, нас всех любит».

Он ходил по комнатам, высматривал, что взять в дорогу.

Добра было много. Разбегались глаза, глядя на ящики с консервированными продуктами, на мотки веревок, на газовые баллоны в полиэтиленовых упаковках, на теплые вещи….

Прохаживаясь по коридору, отметил, что свет как будто стал тускнее. В очередной раз зашел к Лешику. Рядом с его кроватью сидел Максим. Парни переговаривались, при его появлении конфузливо смолкли.

— О чем шепчетесь, ребзя? — нарочито бодро спросил Андрей, остановил взгляд на потолочном плафоне, который тоже немного померк.

— Да вот, пап, — начал Максим, — думаем, как быть с икрой.

— Чего? — бровь отца поползла вверх.

— Ну, имею в виду…

— Люди в паутине должны послужить кормом для вылупившихся монстрячин. Их надо уничтожить как-то, — запальчиво произнес блогер.

— Так иди и как-то уничтожь, — усмехнулся Андрей.

— Па, но они ведь вылупятся и будут дальше утаскивать людей.

«Да и черт с ними. Не сегодня так завтра уйдем…»

— А Илья с теми людьми? Они отнеслись к нам по-доброму, — продолжал Максим, — накормили, подвезли. Лопату подарили. А мы им такое под боком оставим?

— И как же их уничтожим? — поинтересовался Андрей.

— Сожжем, — воскликнул Лешик, словно ждал этого вопроса, — наверху, — он указал пальцем на потолок, — стоят бутылки с какой-то жидкостью. Пахнет, как ацетон. Не знаю, может, линзы протирали на телескопах или для чего-то еще, неважно. Этих бутылок штук пятнадцать.

— А если там, — Андрей кивнул в сторону второй обсерватории, — еще один червь, что тогда?

— Ты же говорил, — подал голос Максим, — что тварь рыхлая. Ты с двух выстрелов ее перебил. А чтобы языком не дотянулась, будем уворачиваться и стрелять издалека. Возьмем еще ракетницу. С нее тоже можно пальнуть.

Андрей внимательно смотрел на сына, тот смотрел на него настежь распахнутыми глазами и ждал одного — утвердительного ответа. «Он верит в меня, — думал Андрей, — м-да, а я верю вселенной…, которая вроде бы меня любит».

— Ну, хорошо, — еще не согласился Андрей, — вашу горючку посмотрим чуть позже. Ты вот что, Лешик, скажи, как червь выключил тебя. Мы осматривали и никаких укусов, проколов, вздутий на тебе не нашли. Как?

— Ну-у… — Лешик задумался, — было понятно, что простого объяснения у него нет, — я почувствовал, что мою ногу и живот как будто бьет током, и отключился. А вы меня это… только до трусов раздевали?

— Всего, — хихикнул Максим, — у меня перец больше твоего. Ага, — покивал головой.

— Ты просто не видел его в приподнятом настроении.

Пока мальчишки пикировались, Андрей рассматривал скупую, но весьма ценную информацию. Вспомнил закуток за щитовой, в котором хранились удочки, с подсаком, и на крючке висели заброды. В голове потихоньку складывался план.

После двухчасовой подготовки он был готов истреблять. Снизу по грудь защищали резиновые заброды. Утолщаться второй курткой в ущерб мобильности не стал. К шапке изолентой примотал фонарь. В правый карман сунул ракетница.

За спину повесил пластиковую канистру с горючей жидкостью. К поясу прикрепил конец длинной веревки, за которую при неблагоприятном развитии событий парни должны были вытащить его из передряги. И главный аргумент — ружье, так эффективно зарекомендовавшее себя против исчадия ада, держал обеими руками.

Как же сильно билось сердце, когда открыл входную дверь. Тоннель оставался неизменным: те же выточенные в снегу стены, испещренные рытвинками, тот же утрамбованный под ногами серый наст, те же боковые проходы. Первый шаг дался трудно.

Едва Андрей оказался снаружи, Лешик закрыл за ним дверь, оставив узкую щель для наблюдения, и которую ограничивала стопорная цепочка. Тут же под рукой на столе находился баллон с горелкой и источала клин синеватого пламени. Прислоненные к стене пожарный топор и багор дожидались своего часа.

Лешик смотрел в щель и пропускал по ладоням ползущую веревку. Он должен предупредить Андрея, если кто-то появится из боковых нор. Также в его обязанности входило прослушивание пространства. При слове «Тащи!», вместе с Максимом должен вцепиться в веревку и тянуть со всех сил, пока Андрея не окажется у порога, дальше по обстоятельствам.

Мужчина приблизился ко второй обсерватории. За распахнутой дверью затаилась темнота и мерзкий тлетворный душок. Фонарь широким рассеянным клином освещал мрачное помещение. Как будто ничего не изменилось: заброшенные, замусоренные темные комнаты, паутина.

Прокравшись по коридору, Андрей заглянул в помещение с мумиями. Здесь тоже по-прежнему — разорванная многоножка, затянутые паутинными лентами человеческие тела, икра. Только сейчас, когда на студенистых яйцах задержал свет, рассмотрел в мутной субстанции черных личинок, которые периодически вздрагивали и изгибались. «Они скоро вылупятся», — жуткая мысль громом раскатилась в голове. Андрей трудно сглотнул, остановил взгляд на мертвой гадине: «Может, и правда, больше никого нет?». Положил ружье на пол, стянул с плеч веревки, удерживающие канистру, открутил крышку. Обошел разорванного червя, начал поливать горючим раствором икру, мумии, паутину. Испарения резко ударили в нос, перехватило дыхание. Откашливаясь и перхая, Андрей попятился, выплескивая остатки на пол.

Наступил на что-то скользкое и едва не упал. Резко взмахнул руками, удерживая равновесие. Почти опустевшая канистра вырвалась из пальцев и с грохотом ударилась о стену. За спиной заскребло, зашуршало. Пораженный ужасом, Андрей обернулся. Задняя часть червя с множеством шевелившихся лапок ползла. Следом волочились длинные, узловатые нити. Они натянулись и потащили переднюю часть. На голове зашевелились мандибулы.

— Господи, — выдохнул Андрей и бросился к выходу. Его бегство не осталось не замеченным. Передняя часть зашевелилась активнее, лапки задергались, словно в конвульсиях. Тварь перевернулась на брюхо. Задняя часть продолжала пятиться, пока соединяющие их органы не натянулись. Передняя резко дернулась, словно испытала жуткую боль, изогнулась, одним движением жвал отсекла связующие нити, а в следующую секунду уже разворачивалась к Андрею. И так у нее это все быстро получалось, словно весь спектакль с «расчлененкой» был изначально придуман для введения глупого человечка в заблуждение. В последнем акте сытая тварь отрастит недостающее тело, как ящерица — хвост.