Снеговик
Шрифт:
Темой передачи были «взрослые игры», и это типично для «Боссе»: тема должна быть серьезной, не перерастая в важную. Нечто такое, в чем любой из гостей хоть немного разбирался и мог об этом поболтать. На диване уже сидела женщина-психолог, у которой были работы на эту тему, но главным гостем был, конечно, Арве Стёп. Главным поводом было то, что в субботу его газета «Либерал» собирается праздновать свое двадцатипятилетие. Кажется, сам Стёп, записной плейбой, не чужд взрослых игр. Это выяснилось во время предварительного визита Уды к нему на квартиру. Когда она провела параллель со стареющим Хью Хефнером, основателем журнала «Плейбой», который сидит утром с чашкой
— А у вас самой есть дети? — поинтересовался он.
И когда она ответила отрицательно, он, к ее удивлению, мгновенно потерял интерес и к ней самой, и к их беседе. Поэтому она быстренько закруглилась, проинформировав его о начале грима и съемки, о том, что надо успеть представить зрителю тему передачи и ее гостей в первой части, до выпуска новостей. И так далее.
И вот Арве Стёп стоял в гостиной первой студии, готовый к гриму: яркие голубые глаза, густые седые волосы только что подстрижены, впрочем, не слишком коротко — чтобы кончики кудрявились, придавая ему бунтарский вид. Стёп был одет в простой серый костюм, умопомрачительно дорогой, правда, ни один человек не мог бы сказать, как он об этом догадался. Кивком головы он поприветствовал женщину-психолога, которая уже сидела на диване с бокалом красного вина и орешками.
— Я и не знал, что психологи бывают такими красивыми, — сказал он ей.
Уда увидела, как психологиня, помедлив, улыбнулась. Если она и догадалась, что комплимент Стёпа носит скорее дежурный характер, то сумела это скрыть.
— Всем привет, спасибо, что приехали! — Это был Боссе Эгген. Он начал здороваться с гостями справа налево: пожимал руки, смотрел в глаза, говорил, что рад видеть их у себя в программе и что им непременно надо перебивать друг друга вопросами и комментариями, дабы беседа выглядела оживленнее.
Парень-продюсер жестом показал, что Боссе и Стёпу пора перейти в соседнюю комнату, чтобы Обсудить детали главного интервью, с которого начнется программа. Уда взглянула на часы. Восемь с половиной минут до эфира. Она уже начала было волноваться и даже хотела позвонить вниз — может, он там сидит, ее находка, тот, кто на самом деле будет главным гостем сегодняшней программы. Куш. Сенсация. Но, подняв глаза, увидела, что он уже стоит перед ней в сопровождении одного из ассистентов. У Уды екнуло сердце. Он, пожалуй, не был красив. Даже, вообще-то, наоборот. Но она, совершенно не стесняясь, призналась себе, что ее к нему тянет. И одна из причин такого притяжения — то, что сегодня его хотели бы видеть своим гостем все телеканалы Скандинавии. Потому что именно он поймал Снеговика и раскрыл самое крупное дело из тех, что потрясли Норвегию за последние годы.
— Я, вижу, опоздал, — извиняясь, произнес Харри Холе.
Она принюхалась: последний раз, когда он участвовал в шоу, Холе был пьян, чем разгневал все население Норвегии. По крайней мере, от двадцати до двадцати пяти процентов его.
— Мы очень рады, что вы пришли, — прощебетала она. — Вы пойдете номером вторым и останетесь до конца шоу. Остальные будут появляться по очереди.
— Классно, — ответил он.
— Быстро на грим, — приказала Уда ассистенту. — К Гури.
Гури была не просто хорошим мастером, она знала, как простыми средствами, малейшими штрихами сделать так, чтобы даже испитое лицо на телеэкране выглядело презентабельно.
Они исчезли, а Уда затаила
Боссе и Стёп вышли из соседней комнаты. Уда подмигнула Боссе. Она слышала, как публика хлопает дверями, входя и выходя из студии. На мониторе она увидела, что Боссе уселся на свое кресло, и тут режиссер дал сигнал к эфиру. Пошла заставка, и они начали.
Уда понимала: что-то не задалось.
Дело уже шло к концу программы, и все было отлично. Арве Стёп сказал, что его газету называют элитарной, потому что ее и издают для элиты, и он хочет, чтобы эта газета запомнилась хотя бы тем, что она кое-кому набила одну огромную шишку. Или даже две.
— В лучших историях рассказывается не о великих победах, а ярких поражениях, — вещал Стёп. — Руаль Амундсен стал первооткрывателем Южного полюса, а весь мир за пределами Норвегии помнит лишь Роберта Скотта. Ни одна из побед Наполеона не запомнилась людям так, как его фантастическое фиаско при Ватерлоо. Национальная гордость сербов основывается на битве с турками на Косовом поле в тысяча триста восемьдесят девятом году — битве, в которой их разбили в пух и прах. А посмотрите на Иисуса! Если он, как нас уверяют, попрал смерть, символом Христа должно было бы стать его изображение над могилой с поднятыми к небу руками, но вместо этого христиане во все времена предпочитали изображение яркого поражения: он висит на кресте, готовый сдаться. Потому что нас трогают только истории о проигрыше.
— И вы хотите стать как Иисус?
— Нет, — ответил Стёп, потупив взор и улыбаясь, пока публика веселилась. — Я трус. Я стремлюсь к оглушительному успеху.
Вместо того чтобы оказаться отталкивающе надменным, Стёп предстал перед публикой с неожиданно приятной стороны, Уда увидела в нем почти самоуничижение. Боссе спросил, не собирается ли он после стольких лет холостяцкой жизни связать себя с какой-нибудь женщиной. Стёп ответил не сразу, чтобы было понятно: ему неудобно об этом говорить, а потом заявил: конечно да, просто он ее еще не нашел. Уда точно знала, что после этого Стёп получит гору писем. Публика хлопала долго и с чувством.
А потом Боссе драматическим тоном представил:
— Одинокий волк столичного Управления полиции, всегда идущий по следу, — Харри Холе.
Камера скользнула по Стёпу, и Уда увидела на его лице изумление.
Боссе все еще был воодушевлен реакцией на разговор о паре для Стёпа и решил продолжить эту тему. Он сказал, что, как ему известно, Харри тоже холостяк, и спросил, не ощущает ли он нехватку женской ласки. На что Харри криво усмехнулся и отрицательно покачал головой. Но Боссе был не из тех, кто легко сдается, почему продолжил спрашивать:
— Должно быть, вы ищете какую-то особенную женщину?
— Нет, — коротко ответил Харри.
Обычно такие ответы только подстегивали Боссе, но сегодня он решил не уходить далеко от самого сладкого куска. От Снеговика. И попросил Харри рассказать о расследовании, про которое говорят по всей Норвегии, о первом настоящем национальном серийном убийце. Тут Харри коротко кивнул и, вертясь на стуле, словно тот был слишком мал для его огромного тела, короткими, рублеными фразами поведал о недавних событиях: полиция объединила в одно несколько дел о женщинах, пропавших без вести за последние годы, дела эти имеют четкое сходство между собой. Все пропавшие женщины были замужем и имели детей. И еще — тел так и не нашли.