Снегурочка на заказ
Шрифт:
— Оля, — очень мирно, как для дикого зверя, протянул Котовский, накручивая мою прядь на палец и вполне безвинно улыбаясь, — мы с тобой живем в одном доме. Спим в одной постели. Мои родители от тебя в восторге…
— А сестра в ужасе.
— Дана была в ужасе от девственницы-супермодели, дочери мультимиллиардера, поклявшейся мне в верности и завещавшей все свои деньги, а ещё оставившей в брачном контракте пометку, что в случае малейшего прегрешения с её стороны всё состояние достанется мне. Да даже если б ангел сошел с небес, Дана всё равно бы говорила, что я — последний придурок,
Что ж, по крайней мере в этом Даниил был прав. От того, что Дана что-то там сказала, действительно мало что поменяется. Она в любом случае была бы очень агрессивно настроена.
Осталось только мне в это поверить и посчитать, что Котовский говорит чистую правду.
— В ней что-то надломилось, когда Вася загулял, — нехотя объяснил Даниил, истолковав мою паузу как вопросительную. — Она мстит до сих пор. Всем. И ему, и детям — она как раз была беременна девочками, — и маме-папе, что узнали и скрывали это от неё, думали, что само как-то пройдет. И мне мстит за то, что я до сих пор не женился, а моя жена не сходила налево. В коллективе Дане переживать горе было бы попроще. Она всегда была со сложным характером, а все это окончательно сделало из неё то, что мы имеем. Не оправдываю, конечно, но она все ещё моя сестра. Ненавидеть её я всё равно не смогу, остается только смириться и полюбить.
— Ты прав, — кивнула я. — Но давай всё же о ней не будем?
Мне ужасно хотелось, чтобы проблемы Даны остались проблемами Даны, а я не поймала ещё один комплекс вины из-за того, что каким-либо образом к ним причастна. Даже если на самом деле просто мозолю ей глаза.
— Давай, — согласился Даниил. — Продолжим наш предыдущий разговор. Родители мои от тебя в восторге, я от тебя в восторге… В чем тогда проблема? Или я тебе неприятен?
О да, жутко неприятен. Так, что от каждого прикосновения сердце в груди стучит, как сумасшедшее, и пятна перед глазами прыгают. Но сказать об этом прямо? Я просто не решусь.
— С чего ты взял, что…
— Да ни с чего, — легко ответил Котовский. — Ты просто боишься, да и всё тут. Это у тебя на лбу написано.
— Я не…
— Боишься, — усмехнулся он. — Как будто тебя всю жизнь только и обманывали. Но ведь это не так, правда? Возможно, тебе просто немного не везло.
Он склонился ко мне, очевидно, намереваясь поцеловать, но поцелуи — последнее, на что я рассчитывала после таких слов. Потому я уверенно уперлась ладонями ему в грудь и отстранилась, хоть для этого и пришлось ушибиться затылком о стекло.
— Я пойду сделаю себе кофе, — выпалила я, — а то усну сейчас.
На самом деле, сон как рукой сняло после этого прелестного разговора, но Даниил поверил, по крайней мере, беспрекословно разжал руки, позволяя мне выскользнуть из его объятий.
Уже выскочив в коридор и направившись к лестнице, я подумала, что это не такое уж и универсальное спасение. Во-первых, мне всё равно придется вернуться обратно к Даниилу и, возможно, продолжить этот же довольно волнительный разговор, а во-вторых, велика вероятность натолкнуться на Дану или Василия. Вот с кем, а с ними
Проблем потом не оберешься.
К моему счастью, на кухне оказалась только Витася, сидевшая за столом и жевавшая какое-то печенье. Она заметила меня, улыбнулась, кажется, всё ещё пытаясь создавать иллюзию благожелательности, и даже поднялась на ноги.
— Чайку сделать? У меня вкусный, карпатский.
Я подозрительно посмотрела на чашку, из которой пила Виталина, на чайничек с заваркой, но, обвинив себя в лишней внимательности к деталям, кивнула.
— Сделай, — сдалась я, подумав, что после вчерашней истерики Богданы даже Витася, должно быть, не способна разыгрывать дружбу с нею. Все же, вчера перепало всем. В первую очередь, конечно, самому Василию, благо, детей вовремя увели в детскую, но Дана, когда злилась, совершенно не стеснялась в выражениях. И слова её, брошенные в лицо подруге, вряд ли были приятными.
— Что вы целый день сидите взаперти? — поинтересовалась Виталина, поднимаясь со своего места и буквально силком усаживая меня за стол. — Пошли бы, прогулялись где-нибудь… На улице неплохая погода. Темнеет уже, правда, но с надежным мужчиной и прогуляться не страшно!
Последнее, очевидно, было комплиментом Даниилу, сказанным уже скорее по привычке, чем потому, что Витася пыталась выслужиться, и я неуверенно улыбнулась.
— Можно, конечно, — нехотя произнесла я, — но нам над проектом работать надо. Все-таки, не так много времени осталось до сдачи…
На самом деле, я понятия не имела, когда на самом деле Даниил собирался представлять эту работу, но он не раз говорил, что планировал закончить все здесь, в этом новогоднем отпуске. Мол, раз уж вынужденно вылетел из рабочего процесса, так зачем пропадать времени зря, можно же что-нибудь сделать. Я не спорила, мне самой нравилось отвлекаться от скуки пролетающих мимо дней с помощью работы, тем более, теперь, когда мы отошли от сухих расчетов, проект казался мне довольно увлекательным.
Возможно, Виталина просто никогда не испытывала удовольствия от своей работы, вот и не понимала, как можно тратить на неё время, условно названное свободным.
— Вот, держи свой чай, — она поставила передо мной чашку и устроилась напротив. — Слушай. А то, что тетя Лена сказала, что у вас договоренность — до свадьбы ни-ни? Это что, реально правда?
Никакой свадьбы мы с Котовским не планировали, но я, сделав глоток чая, кивнула.
Вкус был какой-то странный, но я списала на то, что просто не знала, из каких трав чай. Мало ли, в Карпатах я была сто лет назад, и там уж точно не бегала по горам в поисках цветов, чтобы потом делать из них напитки…
— Ну ты и дурочка, — вздохнула Виталина. — Могла бы привязать к себе мужика, затащить в ЗАГС, закрыла бы все свои проблемы по жизни. А ты ещё морозишься…
— Не понимаю, как это может помешать мне выйти замуж, — холодно ответила я, сделала ещё один глоток чая и решительно отставила чашку. Нет, всё же, не следует надеяться на то, что Витася вдруг станет нормальным человеком. Не в её это стиле, совершенно. И откровенничать с нею тоже не стоит, а то проблем потом не оберешься. — Пойду я.