Снести ему голову
Шрифт:
— Если вы клоните к тому, что я ввожу здесь всех в заблуждение, — сказал доктор Оттерли, — то этот номер у вас не пройдет. Я абсолютно уверен, что вы стояли за дольменом — достаточно близко к нему, чтобы заметить там лежащего Лицедея. Простите, инспектор, что я встрял в разговор.
— Ничего страшного. Видите, Бегг, — и они все так говорят. Показания сходятся.
— Дело дрянь, — сокрушенно покачал головой Саймон.
— Если вы действительно стояли за дольменом, когда Лицедей там прятался, вы должны было видеть, что там с ним происходило.
— Да не видел я. И не помню, чтобы я там стоял. Вряд
— А вы могли бы поклясться в этом — при всех?
— Конечно!
— И в том, что не помните, как веселили народ Бетти и Эрнест Андерсен?
— Они что — сцепились из-за секача? Значит, я слинял до того, как они начали.
— А вот и нет! Простите, сэр, — снова вмещался доктор Оттерли.
— Нам известно, что Щелкун не только смотрел на них, но и издал что-то вроде ржания, перед тем как удалился через заднюю арку. Было такое?
— Может, и было. А может, и не было. Хрен его знает. Что, я должен все помнить?
— Вы же помните все остальное, что было до этого, и помните отлично. А потом у вас вдруг случился приступ слабоумия — так, что ли? И как раз в самый ответственный момент. А между тем все видели, как вы стояли за дольменом.
— Ну, значит, стоял, — очень спокойно сказал Саймон и вытянул губы, словно собрался свистеть. — Если как следует порыться в памяти…
— Считаю своим долгом сказать вам, что, на мой взгляд, как раз в это время — с конца вашей импровизации и до того, как вы вернулись (кстати, примерно в этот период к вам вернулась и память), — произошло убийство Вильяма Андерсена.
— Но вы же не хотите сказать, что это я его разделал, — сквозь зубы процедил Саймон. — Бедолага…
— А вы на кого-то думаете?
— Нет.
— Что же вы уперлись как баран — нет, не знаю… — с досадой бросил Аллейн. — Упрямство вас не красит. Если, конечно, это действительно упрямство.
— Но хоть на этом-то все, учитель?
— Нет, не все. Насколько хорошо вы знакомы с миссис Бюнц?
— До того как она приехала сюда, знаком с ней не был.
— Вы ведь продали ей машину, не так ли?
— Точно.
— Были у вас еще какие-нибудь отношения?
— Какого черта, что вы имеете в виду? — тихо спросил Саймон.
— Был ли у вас с ней договор насчет Тевтонского Танцора?
Саймон передернул плечами — это движение напомнило Аллейну поеживание миссис Бюнц.
— А-а… — протянул он. — Вы об этом. — Он, казалось, испытал облегчение и снова приободрился. — Можно сказать, старушка накликала мне удачу. Нет, вы где-нибудь видели такое? Тевтонский Танцор на Субсидии от Большой Тевтоподмены? Это же просто кусок прикола!
— Как вы сказали — на субсидии?
— Ну да. Вот ведь придумали!
— А это не навело вас больше ни на какие мысли?
— Что?
— Субсидия, Тевтоподмена?
— Не понимаю, — спокойно сказал Саймон, — к чему вы клоните.
— Пойдем дальше. Во что вы вчера были одеты?
— Во что одет? Да в какое-то старье. К концу представления я сам был похож на кадку из-под смолы.
— Но во что именно?
— Толстый летный свитер и пару старых бежевых штанов.
— Прекрасно, — сказал Аллейн. — Можно мне их у вас позаимствовать?
— Послушайте, старина, зачем они вам?
— А как вы думаете? Взглянуть, нет ли на них следов — крови.
— Премного вам
— Но мы собираемся проделать это со всеми.
— Вроде того что вместе не так страшно? — Он поколебался и снова посмотрел на доктора Оттерли. — Что ж, — вздохнул он, — не мое это дело — спорить со спецами. И все-таки…
— Ну-ну, продолжайте… — поторопил Аллейн, — что «все-таки»?
— Просто я кое-что знаю. Если уж кто-нибудь замазал свое тряпье, то пятнышком он вряд ли отделался.
— Так. А откуда вы знаете?
— Сам видел. Когда был в Германии.
— А если поподробнее?
— Да ничего интересного. Нас подрубили, но я как раз успел дернуть кольцо, и…
— Их самолет взорвался, но они спрыгнули с парашютом, — невозмутимо перевел доктор Оттерли.
— Точняк, — поддакнул Саймон.
— Вы были на волосок от гибели? — осторожно вставил Аллейн.
— И не говорите… — Саймон сдвинул брови к переносице. Голос его оставался спокойным, но глаза явно затуманились воспоминанием. — Я и приземлиться не успел, как увидел этих фрицев. Они сразу же меня засекли. Трое их было. Двое скипнули, а третий — старый пердун, коса еще у него была в руках — прямиком ко мне, а я еще не выпутался из всей этой мотни. Представляете — поворачиваюсь — он. И слинять-то некуда. Короче, пришла бы мне хана, если бы не подоспел мой приятель. Он его перышком — чик! — Саймон выразительно провел себе рукой по шее. — Секир башка. Вот. А вы говорите, откуда я знаю… Скажи, док? Кровь — ведь она ж фонтаном хлещет.
— Да, — согласился доктор. — Вероятно, так.
— Ну вот. Теперь вроде все на своих местах. — Саймон повернулся к Аллейну. — Или не все?
— Да, действительно, все на своих местах, — подтвердил тот, — но если как следует приглядеться… А теперь прошу быть повнимательнее. Я еще с вами не закончил. Скажите мне вот что. Насколько я уловил, вы находились у заднего выхода или уже за стеной, и там же появился Эрни Андерсен?
— За стеной — если точно.
— И что же там произошло?
— Я же вам говорил. После морриса должен был идти Ральф. Ну, я вышел покурить, пока он там игрался. Выкурил папироску, размял ноги. Слышу, Ральф тоже вроде бежит и народ вслед смеется. А потом Капрал — это я так Эрни называю, он у меня в войну денщиком был — вдруг выбежал, злой, весь трясется — такое с ним бывает. Не знаю уж, какая муха его укусила. А тут как раз Ральф подоспел и вернул ему секач. Ральф начал вроде как извиняться, но я ему сказал, что лучше не стоит. Он и отстал.
— А потом?
— Ну а потом мне уже было пора возвращаться. Я вернулся. И Эрни тоже.
— А кто же бросил в костер смолу?
— Никто не бросал. Это я случайно задел бочонок своим задним мостом. Чертовы доспехи! Торчат во все стороны — не повернуться. Зато костерчик хоть хорошо разгорелся! — добавил он, смягчаясь.
— Значит, вы пошли обратно на арену. Вместе с Эрни?
— Точняк.
— А куда именно вы пошли?
— Ну, куда Эрни, я не знаю. А я лично — прямо на сцену. — Он прикрыл глаза, словно пытаясь мысленно вернуться во вчерашний день. — Ребята начали последний танец. Кажется, в этот раз я действительно подошел близко к дольмену, потому что помню, что камень мне мешался перед глазами. Ну а потом я прошел вправо и занял свое место.