Снежинки на его трицепсах
Шрифт:
— Ой, не начинай только, — отмахнулся Данила. — Вначале доктор, теперь ты… пропью таблетки и все отлично будет. Вон и аптека, кстати.
Он кивнул куда-то в сторону, где светился крупный зеленый крест, и Данила вызывающе бодро зашагал в том направлении. Вот только стоило мужчине зайти в тепло, как сразу стало ясно: его опять повело. Едва ли не по стеночке Ворошилов сполз на стул, обычно стоящий в таких местах ради старенький бабушек, и, вытащив кошелек, передал мне:
— Купи, пожалуйста, все, что там в рецептах.
Не видя смысл спорить,
А после смотрела на то, с какой скоростью увеличивается сумма в будущем чеке, и на мгновение даже устыдилась мысли, что, наверное, не стоило выбрасывать деньги от “крали”.
На четырех с половиной тысячах фармацевт остановилась и озвучила: — Картой или наличными?
— А более дешевых аналогов нет‘? — чувствуя себя совершенно неловко, робко поинтересовалась я.
Провизор смерила меня долгим взглядом, затем Ворошилова, который почти заснул на стуле, и как-то недобро прищурилась: — Аналоги есть, но мне теперь что, из-за вас весь чек перебивать?!
Вот ненавижу хамок, я уже собиралась заставить ее отменить покупку, когда Данилу вновь затрясло. Пришлось экстренно принимать решение: — Наличными, и побыстрее, — скрепя сердце, я вытащила из чужого бумажника единственную банкноту в пять тысяч и отдала аптекарше.
Полученной сдачи хватило бы на такси, но я не могла самостоятельно транжирить последние деньги “незваного гостя”.
В каком-то полузабытьи я довела его до остановки, где мы сели на прямой автобус до моего домишки. Всю дорогу Данила дремал, а я понимала, что мало того, что не смогу его никуда прогнать, но теперь придется поработать еще и сиделкой, потратив на это свой законный выходной, а завтра, возможно, даже взять отгул.
В общем, ситуация неимоверно бесила, но бросить на произвол судьбы больного человека я тоже не могла.
Вот такая, наверное, я дура, Алиса Селезневская. Спасая моржа, познакомилась с миллионером, а теперь приходится спасать уже этого… Я покосилась на спящего Данилу, у которого по алым губам разбежались трещины от мороза, и постаралась просто выдохнуть.
В конце концов, я от этого точно не расклеюсь.
Уже перед самой остановкой Ворошилов проснулся. Долго тер глаза, смотрел на окружающую обстановку с видом, будто попал на съемки “Кошмара на улице вязов”, и сейчас вместо кондуктора мимо прошел Фредди Крюгер.
— Какой-то дурной сон, — едва слышно пробормотал он и тут же умолк.
Зато зайдя в дом, Данила неожиданно оживился. Повесил старую куртеху, в которой кутался все это время, потянулся к своему холодному пальто и радостно меня оповестил, посвистывая легкими при каждом вдохе: — О, высохло! Ну все, прощай, Алиса. Я пойду!
Вначале не поверила. Решила, что жаром ему мозг повредило, но когда Данила действительно оделся и решительно двинулся на выход, буквально за рукав втащила его обратно.
— Ну уж нет. В таком состоянии я вас никуда не отпущу. Костьми лягу, но из дома вы не выйдете!
— Серьезно? — его бровь взлетела в удивлении. — Ты меня сейчас типа запираешь‘?
—
В итоге моей бурной деятельности, Ворошилов был раздет до майки, вновь укутан в одеяла, напоен лекарствами и даже чаем с вареньем.
И теперь финальным аккордом я изучала инструкцию по введению антибиотиков в ягодичную мышцу. Точнее, уколы ставить я умела в совершенстве, но делала это обычно только животным, но даже будучи “почти специалистом” предпочитала прочесть все, что писалось в длинном монускрипте внутри упаковки с ампулами.
— и так три раза в день, — подвела вслух я и потянулась за шприцом. Ватки и спиртовые салфетки уже были под рукой, осталось только сообщить радостные новости “пациенту”. — Ложитесь на живот, Данила Сергеевич. Последний, но немаловажный этап ждет вас.
Мужчина посмотрел на меня настороженно, и, кажется, только сейчас до него дошло, что упаковка с кучей шприцов была куплена не потому, что я ночами люблю играть в “медсестру”.
— У тебя очень кровожадный взгляд, Алиса, — заметил он. — Что ты задумала‘?
— Я? Абсолютно ничего. Лишь выполняю предписания вашего доктора. Уколы в ягодицу три раза в день в течение семи дней минимум. Так что ложитесь. — Я надломила стеклянную верхушку ампулы. — Будьте уже мужчиной!
В глазах Данилы мелькнуло подобие страха, я же почувствовала себя садистом.
Где-то внутри заворочалось нехорошее желание “как всадить укольчик со всей дури”, но я тут же отругала себя за эту малодушную мысль и в наказание больно прикусила зубами щеку.
— Все! — резюмировала я через какое-то время, убирая иглу от мужской задницы, на которой нет-нет, а все равно хотелось задержаться взглядом. Уж слишком идеальная.
— Что значит “все”? А укол? — Данила удивленно приподнялся на локтях и попытался заглянуть себе за спину, будто действительно рассчитывал разглядеть след от инъекции. — Я ничего не почувствовал.
Пришлось пожать плечами.
— Тут два варианта: либо я медсестра от бога, либо у вас шкура бронтозавра.
Выбирайте любой! — с этими словами я выбросила шприц в урну и ушла мыть руки.
— А теперь лежите, болейте. Мне еще дела по хозяйству делать!
Оставив “пациента” рядом с печкой, я действительно двинулась работать. За всем произошедшим я совсем потеряла счет времени, а между тем нужно было приготовить что-то на ужин, причем не только себе, но и гостю, да и дом прибрать.
И если с готовкой все было более-менее просто, я просто быстро сделала зажарку и покидала в кастрюлю все для щей, оставив суп на маленьком огне томиться, то при уборке меня ждал сюрприз.
На глаза попалось то самое приглашение в клуб “Зевс”.
Оно валялось в предбаннике, никем не замененное, и стоило мне его поднять, как я едва не обмерла, прочитав ставшее теперь знакомым имя: Вероника Вронская.
Невеста Данилы Ворошилова.
Ну и как, черт возьми, все это понимать?
Ситуация становилась еще запутаннее.