Снежная Королева

Соланж Тиана

— Даша, — я попытался протянуть руку и привлечь ее к себе — такой потерянной она выглядела, но девушка только мотнула головой, отгоняя от себя какие-то мысли.

— Он практически насильно увез маму из Москвы, к каким-то родственникам в Иркутск. Теперь я понимаю, что это были родственники его брата, но… Мама и там не оставила свою идею, а когда папа потребовал все рассказать, призналась, что у нее был Вестник.

— Отец? — спросил я, а Даша скривилась, но постаралась спрятать свои эмоции, — Даш, прости его, пожалуйста, он не знал, что ты…

— Не ст о ит, Глеб, он прав.

— Нет, не прав, но об

этом я поговорю с ним сам. Я действительно не стал говорить ничего ему о тебе, что ты моя невеста, но не потому, что хотел тем самым унизить тебя, или…

— Не важно, Глеб, — попыталась перебить меня девушка, а я обхватил ее лицо руками.

— Важно, Даша, для меня важно! Да, я искал Видящую, но думал, что увижу взрослую женщину, ожидающую ребенка или ту, которая его уже родила, замужнюю. Готовую к тому, что ее ждет. Считаешь, что это жестоко с моей стороны?! Да. Но тогда я опирался только на те факты, что предоставил мне отец и эти проклятые дневники. Да, женщины твоего рода действительно к тому моменту ждали прихода Вестника, как избавления от этой тяжкой ноши — постоянного в и дения смертей. И уж точно я не ожидал, что встречу хрупкую девочку, противостоящую толпе презирающих ее. Униженную, но не сломленную. Еще и восхищением смотрящую мне в глаза. Тому, кто должен сообщить ей о смерти. Это перевернуло мой мир, а я захотел перевернуть твой, чтобы ты увидела, что-то иное, чем та грязь, что тебя окружала. А потом наша вторая встреча на лугу, а потом твое «похищение» Владом. Уже тогда я знал, что сам никогда не причиню тебе боли. Не скажу ничего, сдохну от боли, но не скажу! Я хотел прожить с тобой столько, сколько отмерит нам жизнь. И, если однажды родится наша дочь — я стану для нее всем. И ради вас обеих сделаю все, что смогу.

Даша плакала, уже не скрываясь и не отворачиваясь. Я осторожно прижал ее к себе, вспомнив еще об одном моменте.

— Даш, та запись… ну, что отдала тебе подруга — подделка. Я никогда бы не смог унизить тебя подобной «сделкой». Влад… предложил мне, но я… признаю, не сдержался, поэтому пришлось тогда везти его в поликлинику, чтобы зашили ему пару… м-м, царапин на лице. И я еще поговорю с ним насчет той записи….

— Я знаю, — прошептала он, обвивая меня руками за талию и пряча лицо на груди. От ее горячего дыхания, что проникало даже через рубашку, у меня голова шла кругом. — Он мне во всем признался. Я тоже часто бываю… убедительна.

Оставался еще один вопрос, оставить без внимания который я не мог. Я надеялся, что Даша сама расскажет мне, но…

— Даша, скажи, ты видела мою смерть? — по тому, как напряглась в моих объятиях девушка, я понял. Все понял. Но решил — пусть, сколько нам отмерено, столько мы и будем вместе. Но Даша снова удивила меня ответом, а я невольно затаил дыхание.

— Я видела, Глеб, — ее голос звучал глухо, но она не спешила отходить от меня, все также стояла, уткнувшись в мою грудь. — Только не смерть, а жизнь. Твое будущее. Это было в ту ночь, когда… — она не договорила, но мне и не надо было. В ночь, когда мы стали близки. В то утро, когда я сделал ей предложение. Только почему она столько времени молчала? — Я впервые увидела не смерть, а жизнь. Ты шел рядом с красивой темноволосой девушкой, смотрел на нее с такой любовью, что…

— Что? — повторил хрипло я, чувствуя, как надежда просыпается во мне.

— Я впервые тогда узнала, какая на вкус ревность, — призналась тихо она.

— И какая? — не смог удержаться от вопроса, хотя понимал, что ей тяжело признаваться мне в своей

слабости. Даша подняла на меня свои ясные глаза, в которых застыли горечь и боль.

— У нее вкус крови, Глеб, — серьезно ответила она, пристально смотря мне в глаза, — я случайно тогда прикусила губу, и во рту оказался этот вкус. Мне было больно видеть тебя таким счастливым, видеть, как ты обнимаешь и целуешь ее. Как счастлив, держа на руках вашего с ней ребенка. И поняла, что не хочу. Не хочу, чтобы ты выбирал, и решила отпустить.

Стало понятно, почему в то утро она была так взвинчена, почему пыталась уйти и оттолкнуть меня. И сейчас я свою ошибку повторять не хочу.

— Я поэтому не хотела тебе ничего рассказывать, — призналась она и снова спрятала лицо на моей груди.

— Даша, если бы ты только рассказала мне, — прошептал я, касаясь губами ее макушки. — Снежинка моя колючая, да со мной не может идти ни одна другая женщина, кроме тебя, любимая. И ни на одну из них я не стану смотреть с любовью и нежностью. И, знаешь, я рад, что у нас есть это будущее….

Я отстранил ее от себя, чтобы с нежностью заглянуть в румяное от смущения лицо, а потом неожиданно для нее опустился перед ней на колени.

— Даша, я знаю, что наделал много ошибок, знаю, что у тебя новая жизнь, полная любви близких, но… я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Знаю, что твои родные против меня, что твой дед хочет отдать тебя замуж за какого-то… жениха, — мне не удалось скрыть досаду, и последнее слово я буквально выплюнул, — но я не отдам тебя никому и…

— Глеб, тут уже ничего не поделать, — как-то грустно проговорила Даша, — дедушка подобрал мне кандидатуру самого лучшего мужчины, а я не смогла отказаться. Я люблю его и жду от него ребенка.

— Что? — только смог выдохнуть я, чувствуя, что комната начинает вращаться вокруг меня. Мне показалось, что Даша вонзила в меня нож, а сейчас медленно проворачивает лезвие, так было больно. Что там… мои приступы, тогда не было настолько остро! Она вдруг поймала мое лицо руками, с тревогой вглядываясь в мои глаза. — Ты любишь его… а он?

— И он тоже… любит, — на ее губах расцвела улыбка, а у меня внутри скручивалась тугая спираль из ярости и желания убить этого… гада. — Только что признался и замуж позвал…

— Любит… замуж позвал… только что… — я чувствовал себя полнейшим идиотом, повторяя за ней ее же слова, а она только улыбалась и кивала. Мне бы подняться и найти этого… смертника, который собирается забрать у меня мою девочку, мою Снежинку…. Но смысл медленно, но верно достиг серого вещества, и я недоверчиво посмотрел на счастливую девушку. — И ты… согласна?

— Да, — кивнула она, хитро сверкнув своими синими глазищами, — Глеб, я согласна! Согласна стать твоей женой.

Я подскочил, все еще неверяще смотря на улыбающуюся Снежинку. Это она… она только что сказала, что…

— Ребенок? Ребенок?! — прохрипел я, не зная, что делать — радоваться или выть от безысходности.

— Да, наш с тобой, — она слегка покраснела, легонько коснувшись скрытого под платьем животика, а потом прошептала, словно испугавшись, что нас кто-то услышит, — не только к твоим Вестникам «ходят» боги… во сне. Я свободна от проклятия, Глеб. И ты тоже, и наш малыш. И остальные дети, которые обязательно у нас родятся. Мой дар оплачен, так сказала Фригг. Мы выполнили ее условие.

И я тоже вспомнил свой сон, и условие, которое должно было передаваться на словах, и которое, видимо, со временем забыли. И свой сон или бред, когда я прощался с Дашей, а она одна сделала все, чтобы выполнить условие.