Снежная Королева
Шрифт:
Едва смолкли хвалебные песнопения, жрец объявил нас мужем и женой. Готлиб шагнул ко мне, не разрывая наших рук, заключил в объятия и сладко поцеловал.
— Ты же поклялась! — громкий голос, отразившийся от сводов храма, заставил всех присутствующих вздрогнуть и повернуть головы к выходу.
Йоханна стояла в дверях, тяжело дыша, и с ненавистью смотрела на новобрачных. Ее кудрявые рыжие волосы змеились по плечам, опадая на спину, вспыхивая в лучах солнца, проникающих сквозь стрельчатые окна храма.
— Хани, — воскликнула черноволосая невеста, намереваясь подойти, чтобы обнять сестру-подругу.
— Ты поклялась мне! Клялась, что не выйдешь замуж за него! Ты же знала! Знала, что я его люблю. Ты! Ты предала меня, ты — моя сестра, моя подруга, ближе и родней, которой у меня никого нет — предала. Меня! — закричала Йоханна, вынимая из ножен на поясе длинный тонкий кинжал. Он холодно блеснул в тусклых лучах солнца.
— Йоханна! — прогремел в тишине голос Ведьмы, — что ты делаешь? Остановись!
— Она поклялась, — выплюнула ее дочь, не сводя глаз с замершей у алтаря пары, — и ее клятву приняла Тьма. А теперь ты… нарушаешь ее…
— Хани, о чем ты? Какая клятва? — недоуменно спросила черноволосая красавица, переводя взгляд с нее на Ведьму. Она пыталась вызвать в памяти хоть что-то, указывающее на правдивость слов подруги, но в какой-то момент голова начинала раскалываться от боли, а перед глазами почему-то возникала капля крови, исчезающая в воздухе.
— Ох, Юлинна, — злым смехом расхохоталась ведьмочка, вырывая ее из задумчивости, — быстро же ты забыла. А вот Тьма помнит, все помнит, — зловещим тоном добавила она. — Откажись! Откажись от Готлиба немедленно, и ты не пострадаешь, — ее голос все больше походил на шипение змеи. Даже гости шарахнулись в стороны от испуга, а Юлинна невольно прижалась к груди мужа.
— Йоханна, возвращайся в дом. Мы позже поговорим, — спокойно проговорила Варна, стараясь отвлечь свою дочь. Ведьмочка перевела взгляд темных глаз на мать, заставив ту сжаться от страха.
— Не-ет, она должна отказаться от Готлиба, иначе — пожалеет, — прошипела Йоханна, не оборачиваясь в сторону матери. — Я никому его не отдам. И я заявляю — он отец моего ребенка, которого я ношу под сердцем.
— Что? — только смогла выдохнуть Юлинна, не сводя с бывшей подруги ошарашенного взгляда.
— Это ложь! — прогремел Готлиб, прижимая к себе жену покрепче.
— Ты… забыл? Забыл! — воскликнула Йоханна, со слезами глядя на возлюбленного, — забыл нашу ночь? Наши клятвы? Отказался от них?! Ради нее?! — взвизгнула она, направляясь в сторону алтаря, но, не пройдя и пары шагов, остановилась, будто уперлась в невидимую стену. Она снова усмехнулась, а в ее глазах все сильнее бушевало черное пламя ненависти. — Ненавижу! Ненавижу! Будьте вы…
— Йоханна, остановись! — умоляюще воскликнула Варна, протягивая к ней руки, — не произноси…
—… прокляты!
В храме резко потемнело, даже свечи не могли разогнать полумрак. Солнце, еще недавно светившее в окна, заволокло тучами, и вдали что-то загрохотало, а небо разом почернело. Створки дверей распахнулись, впуская ледяной ветер, который затушил все свечи, погрузив пространство во мрак. И только
Кто-то вскрикнул, послышался звук падающего тела. Волосы гостей разметало в стороны, а глаза засыпало песком, мешая рассмотреть творящийся вокруг хаос. И только Йоханна неподвижно стояла, не шелохнувшись, а ее зеленые глаза меняли свой цвет на черный. В руках она по-прежнему сжимала стилет, не отрываясь, смотря на прижавшуюся к ЕЁ Готлибу, черноволосую девушку.
— Йоханна, прошу, остановись, — взмолилась Варна, протягивая к ней руки, но подойти к ней почему-то не могла, — еще есть шанс остановиться и все вернуть. Опомнись. Вспомни, что я говорила о….
— Замолчи! — не своим голосом произнесла ведьмочка, повернув голову в сторону матери. Резкий порыв ветра распластал ведьму на полу, словно придавив гранитной плитой. — Ты всегда, всегда любила ее больше меня.
Она перевела взгляд на меня.
— А теперь ты! — она посмотрела в мои глаза, и мне показалось, что в них клубится сама Тьма. Я испуганно прижалась к мужчине, неосознанно ища у него защиты. Йоханна презрительно посмотрела на меня, а в глазах бывшей подруги мелькнуло торжество. — Проклинаю тебя!
Мое сердце пропустило один удар, второй… а потом забилось с бешеной силой. Я не могла отвести взгляда от черных глаз, а она говорила, говорила. Кто-то кричал, а я, повинуясь завораживающей черноте омутов глаз, стояла не шелохнувшись.
— Проклинаю тебя! Никогда твое чрево не подарит ему сыновей, — она чуть заметно кивнула на Готлиба. — Твои дочери никогда не познают счастья материнства. Все, кто поведет от тебя свой род, все женщины, будут умирать через год после рождения дочери.
— Ос…та…но…вись, — прошелестела Варна, протягивая руку.
— Твои волосы, которыми ты так гордишься, навсегда станут седыми, как и у всех твоих дочерей! Вокруг тебя будет только смерть. Ты увидишь каждую, и твое сердце станет биться медленнее с каждым разом. Пока не умрешь! Год! Ровно год — тебе и твоим потомкам! Будь ты проклята! — выкрикнула Йоханна, вонзая в свою грудь кинжал.
— Хани!
— Доченька!
Два крика слились в один. Я в ужасе закричала, падая на пол и вцепляясь в свои волосы руками. Я не желала смерти своей сестре.
На пороге стоял высокий черноволосый мужчина, обликом больше смахивающий на медведя. Он первый рванул к медленно оседающей на пол Йоханне и поддержал ее за талию. Затем он подхватил ее на руки, зарычав на тех, кто попытался двинуться в его сторону. А меня обняли крепкие руки мужа, баюкая в теплых надежных объятиях.
— За что? За что? Я не понимаю….
— Тише, любимая, тише. Юли, успокойся, все будет хорошо, — Готлиб что-то шептал мне на ушко, но злые слова Йоханны никак не заглушались в голове. — Она… она…
— Она наложила темное проклятие, принеся жертву Тьме, — прошелестел голос Варны. Она стояла у входа, провожая взглядом широкую спину мужчины, уносившего прочь бездыханное тело ее дочери.
— Вы… вы! Посмели осквернить храм богов, — отмер, наконец, жрец, наступая на ведьму, — я долго терпел ваше присутствие, но это стало последней каплей. Уходи, Варна, уходи прочь….