Снежная королева
Шрифт:
— Я знаю о вашей работе. Но мне интересно, что вы за человек. Расскажите мне о вашем замужестве.
Джессика затаила дыхание. Внутри у нее словно сжалась пружина, готовая в любой момент распрямиться вспышкой жгучей ярости. Ей хотелось сказать ему что-то жесткое и обидное, что-то такое, что поможет ей справиться с болью, которой отдался у нее в душе его вопрос. Но Джессика уже давно научилась владеть собой. Она язвительно усмехнулась.
— А Салли вас разве не просветила?
Он смотрел ей прямо в глаза.
— Она только сказала, что вы были
— Историю моего замужества можно уместить в одну фразу: известный автогонщик Антонио Бенетти погиб в квалификационном заезде на трассе Гран-При в Маньи-Кур по прошествии всего лишь трех месяцев после свадьбы со знаменитой топ-моделью Джессикой Пантолиано.
С того рокового дня прошло уже три года. Однако ужас и безысходная горечь не стали меньше. И не важно, что Джессика не была в тот день во Франции на трассе и не видела аварию своими глазами, не видела, во что превратилась машина, как горел взорвавшийся мотор… Телевидение показало аварию во всех подробностях. Фотографии с места катастрофы появились во всех газетах и журналах.
Тогда Джессику поддержали семья и друзья. Они оградили ее от назойливого внимания журналистов, помогли выстоять и справиться с неизбывной болью. Два месяца она не появлялась на публике. Но потом снова вышла на подиум, прекрасно осознавая, что телевизионщики, газетчики и фотографы пристально наблюдают за каждым ее движением, за каждой вымученной улыбкой, за каждым выражением лица — высматривают видимые признаки печали и горя, ждут, что она не выдержит и сорвется.
Некоторые даже пытались намеренно спровоцировать этот срыв. Но Джессика ни разу не дрогнула. И только самые близкие люди знали, каких усилий ей стоят непринужденное поведение на публике и беззаботные ослепительные улыбки.
— Представляю, как вам было трудно…
Джессика не могла даже сказать ему, что не нуждается в его жалости, потому что жалости в его словах не было. Было простое человеческое понимание и сочувствие.
— Хотите чего-нибудь выпить? Еще чаю? Кофе? Или чего-то покрепче?
Николас улыбнулся с неожиданной теплотой.
— Мне действительно надо идти…
Джессика поднялась с кресла и направилась к выходу.
— Почему вы меня боитесь? Неужели я такой страшный?
Если он хотел смутить ее, то ему это удалось.
Джессика медленно обернулась и настороженно заглянула Николасу в глаза. Да, она действительно его боялась. Но она скорее умрет, чем покажет ему свой страх. Джессика вызывающе задрала подбородок.
— Я нисколько вас не боюсь.
Она вдруг поняла, что не может отвести взгляд. У нее возникло неприятное чувство, что Николас смотрит ей прямо в душу и видит все ее сокровенные тайны.
Господи, что же это такое? Она ведь сразу поняла, что с этим мужчиной лучше не связываться, что надо бежать от него без оглядки. Уходи, твердила она себе, как заклинание, немедленно уходи.
Николас улыбнулся, и в его глазах вспыхнули искорки смеха.
— Хорошо.
— Почему хорошо? — нахмурилась Джессика.
Николас секунду помедлил. Он знал, что
— Потому что ты мне очень нравишься. И я хочу тебя…
Он протянул руку и очень бережно и осторожно провел пальцем по ее щеке.
Это легкое прикосновение обожгло ее, словно огонь. По всему телу разлилась томная слабость. И это очень ей не понравилось. Не понравилось именно тем, что было приятно.
— Смятые простыни и разгоряченные тела? — Джессике с трудом удавалось сохранять насмешливый тон. Взгляд Николаса проникал ей в самую душу, завораживал, прожигал насквозь. Она резко вскинула голову и отступила на шаг. — Я не из тех, кого интересуют развлечения на одну ночь.
Дерзость и страсть. Эта женщина нравилась Николасу все больше и больше. Он хотел ее всю, без остатка, и знал, что она будет сопротивляться ему до последнего.
— Я тоже не из тех.
Когда он это сказал, Джессику пробрал какой-то странный озноб. Она не знала, что с ней творится. Этот мужчина был для нее загадкой. Только-только она начинала составлять о нем какое-то более-менее четкое представление, как он тут же открывался перед ней совсем с другой, неожиданной стороны.
Николас отметил, что у нее очень выразительные глаза. В них отражалось все, что происходило в ее душе. И сейчас он видел неприятие и страх. Его это задевало, даже бесило. Но ничего. Он умеет ждать. Искушение обнять ее, притянуть к себе и поцеловать так, чтобы она в полной мере прочувствовала всю неистовую силу его желания, было почти неодолимым. Но он знал, что торопиться не стоит. У него еще будет возможность с ней сблизиться. И он твердо намеревался сделать все, чтобы такая возможность ему представилась.
Джессика молча развернулась и направилась к выходу. Она не оглядывалась, но знала, что Николас идет следом.
Уже в дверях она повернулась к нему, собираясь просто попрощаться, но вместо этого вдруг спросила, неожиданно для себя самой:
— А что вы делали в супермаркете, если у вас есть экономка, которая наверняка сама ходит по магазинам?
Он мог бы придумать любой невинный ответ, но предпочел сказать правду:
— Хотел увидеть вас еще раз.
Перед такой откровенностью Джессика несколько растерялась. Ее как будто накрыло жаркой волной. Это было волнующе и приятно. И в то же время тревожно и страшно.
— Спокойной ночи, — выдавила она и едва ли не бегом выбежала из квартиры.
Джессика слегка успокоилась только тогда, когда села к себе в машину. Она с такой силой вцепилась в руль, что у нее побелели костяшки пальцев. Черт бы побрал этого Николаса Гроуди! Он незваным гостем ворвался в ее жизнь и, похоже, претендует на то, чтобы стать для нее отнюдь не случайным знакомым. А ей это вовсе не нужно.
У Джессики разболелась голова. Она себя чувствовала абсолютно разбитой. Больше всего ей хотелось бросить машину и пройтись пешком по свежему воздуху. Но она все же доехала до дома, поставила машину в гараж и поднялась к себе.