Снежная королева
Шрифт:
— Делай что хочешь, мне все равно. — Герне прислонился к стене, отхлебнул из бутылки и как-то сник.
— Нет. — Она покачала головой, почти с ненавистью вспомнив этого Спаркса и собственные финансовые затруднения. — Я ведь просто спросила. Так как твои дела, Герне? — Она заглянула в консервную банку.
— Плоховато. — Ему явно не хотелось ни отвечать ей, ни задавать вежливые вопросы самому. Верхняя, живая половина его тела была по-прежнему напряжена. Хозяева «Видимого параллакса» прошли мимо них и отвернулись.
— Много воды утекло с тех пор, как мы с тобой в последний раз виделись. А ты здорово
Он не помнил, виделись ли они вообще когда-нибудь. Теперь она была в этом уверена. Но не знала, радоваться этому или нет.
— Ничего, я уже давно попрошайничаю и пока не умер.
Она снова оперлась о плечо Поллукса, спокойно рассматривая Герне.
— Знаешь, все может быть…
Он быстро взглянул на нее и, ничего не ответив, опустил глаза.
— Я слыхала, ты отлично тут все и всех знал, в Лабиринте. Раньше, до… хм, до этого несчастного случая. — Интересно, что это с ним такое случилось? — И местных всех знал, и других тоже… Так вот, мне в этом деле помощь требуется.
— Зачем? — Вопрос прозвучал резко.
— Ну, тебе ведь неважно, за что денежки получать, а? — Она пыталась найти какую-нибудь правдоподобную причину для своей просьбы. — Слишком ты много вопросов задаешь для нищего…
— Я хочу знать, зачем местной бабе понадобились такие сведения. Есть только одна местная… — Он нахмурился.
— Да нас таких тысячи, и все не меньше твоего заинтересованы в том, чтобы власть Зимы подольше продержалась! — Она расстегнула молнию, вытащила из кармана свою кредитную карточку и сунула ему под нос — как Спаркс только что. — Я, может, не намерена вечно быть грузчиком. Я, может, хочу свою долю пирога получить, прежде чем вы, инопланетяне, отсюда смоетесь и весь пирог с собой прихватите. — Она даже немножко удивилась тому, как разумно говорит.
Он с загадочным видом кивнул; было похоже, что ее слова показались ему достаточно убедительными.
— Ты сказала, за это заплатят? Сколько? — Он прищурился, глядя на ее карточку.
— Да не так уж и много… но все-таки больше, чем ты сейчас получаешь. А жить-то у тебя есть где?
Он только мотнул своей грязной нечесаной башкой. Она выругалась.
— Ну так я и думала! Ладно, можешь жить у меня. Тебе ведь все равно нужно, чтобы кто-то тебя кормил и убирал за тобой.
— Мне нужны деньги! А нос я себе и сам вытереть могу, черт побери! И нечего тут зря время тратить. — Он, гримасничая, поскреб себе спину.
Она смотрела, как он чешется.
— Удивительно, что кто-то еще решается подойти к тебе достаточно близко да еще и в банку твою что-то бросить. Уж больно от тебя разит! А что ты будешь делать, когда твои лохмотья совсем расползутся?
— А ты что же, хочешь их нынче ночью снять да постирать, моя милая? — Он ухмыльнулся.
Она поджала было губы, но все же заставила себя тоже улыбнуться.
— Ты не в моем вкусе, уродина! Для меня всю грязную работу Поллукс делает. Он и тяжести всякие носить привык…
— Как скажешь, Тор, — покорно откликнулся робот. В его бесцветном голосе слышалась почти неуловимая нотка одобрения. Она даже неловко отстранилась от него: иногда было трудно вспомнить, что Поллукс — всего лишь запрограммированное погрузочное устройство.
— Ты сможешь иметь нормальную еду и постель, пока будешь мне полезен, Герне.
— Только мне сразу деньги понадобятся. Иначе мне и концов не найти, чтобы…
— Сколько нужно — получишь. Пока у меня деньги будут, они будут и у тебя. — Пока этот Покоритель Зари от меня не отвяжется!
Герне наклонился к ней с такой гнусной улыбкой, что его красивое лицо стало почти уродливым.
— Тогда, значит, дорогуша, ты обзавелась ценным советчиком. — Он осторожно расправил плечи.
— Заботами я обзавелась, черт бы тебя побрал! — Она подобрала его банку и вытряхнула монеты себе в ладонь. — Ладно, Полли, вези его домой.
Глава 19
Бесконечная тьма и абсолютное безмолвие отупляли. Точно окутанная пеленой, падая в бездонный колодец, Мун ощущала себя последней слабой искоркой жизни во Вселенной, где всецело правила смерть… и ее слуги, чьи неосязаемые объятия отняли у Мун все силы, затуманили разум. Она явилась сюда, в эти бескрайние, безжизненные просторы в поисках утраченной любви, пройдя через те врата, через которые проходила прежде множество раз; но на этот раз она сбилась с пути, и не было никого, кто мог бы услышать ее, отозваться на ее крики… Отпустите меня домой!
— Отпустите меня домой! — Мун села в кровати. Ее голос гулким эхом разнесся по небольшой полупустой квартире.
— Мун, Мун… тебе просто сон страшный приснился! А теперь я с тобой, и ты здесь в безопасности, и все хорошо… — Элсевиер обнимала Мун, ласкала ее, и она вспомнила, как бабушка когда-то баюкала ее, свою внучку, когда она просыпалась ночью, и было это так давно, так давно…
Сквозь слезы она увидела, что комната залита ярким искусственным светом, который резал глаза; радиоприемник на стене орал во весь голос — как и прежде, до того как она вновь соскользнула в этот то ли сон, то ли беспамятство. После тяжкого испытания — прохождения Черных Ворот — Мун не переносила темноты, не могла находиться в темной комнате. Мучительная тоска комом застряла у нее в горле; она сглотнула и прислонилась головой к плечу Элси, одетой во что-то мягкое, ощущая, как от прохладного ветерка шевелится смятая ночная сорочка на спине. Мир вокруг медленно останавливался, принимал привычные очертания, словно подтверждая, что у нее есть в нем свое место; сердце успокаивалось, переставало биться так, словно хотело выскочить из груди. Ей казалось, что она слышит звуки моря…
— Да-да, уже все прошло. Со мной все в порядке. — Голос Мун звучал слабо и неубедительно. Бессилие и полная потеря самообладания в результате ночных кошмаров стали уже почти привычными для нее в момент пробуждения. Она села прямо, отстранившись от Элси и засовывая пряди взмокших волос за уши. — Прости, что снова разбудила тебя. Но я не могу… — Она внезапно замолкла, устыдившись своей беспомощности, и стала тереть глаза, которые горели так, словно их запорошило песком. Уже третью ночь подряд она кричала во сне и будила всех в доме. Она видела, что усталость и беспокойство все глубже гнездятся в морщинках Элсевиер. — Это просто глупо. — Мун стиснула руки. — Прости, что заставляю тебя всю ночь не спать из-за моих дурацких…