Снежных полей саламандры
Шрифт:
И был миг, когда Ане казалось, что она на пару с капитаном не сумеют удержать рвущийся на свободу вихрь бешеного жара.
— Игорь, перестань! — закричала она. — Я же живая. Со мной всё хорошо. Перестань! Ну!
Он вздохнул, разжал пальцы, с которых стекло и рассеялось в пространстве чудовищное напряжение, устало сгорбился. Сказал:
— Ладно…
Ане обернулась к полковнику.
Типаэск пожал плечиками. Сказал:
— У вас еще остались претензии ко мне, комадар?
— Без претензий…
— Хорошо, — кивнул «принц», и Ане очень не понравился его взгляд. —
— Полковник! — не выдержала Ане.
Типаэск уже знакомым жестом поднял ладонь, призывая к молчанию. Пояснил:
— Нельзя позволять никому рот раскрывать безнаказанно на старшего по званию. Иначе действующая армия быстро превратится в балаган с клоунами. Дисциплинарное взыскание с занесением в личное дело и пятнадцать суток хозяйственных работ. Канализационные фильтры, опять же, чистить надо.
Игорь стиснул зубы и промолчал только потому, что в него вцепилась Ане.
— Никаких фильтров, — вмешалась Севина. — У меня сейчас каждый на счету, а вы лишаете меня лучшего, полковник. И это накануне сами знаете чего.
— Хорошо, — сухо кивнул Типаэск. — Пусть будет без фильтров.
На том и расстались.
— У, зловредное насекомое! — выразилась Севина, когда от Типаэска простыл и след. — Ты-то, Жаров, с чего с ним задрался? Жить надоело? Он бы тебя в микронный блин раскатал и был бы прав! Нечего потому что рот раскрывать на полковника! Телепата первого ранга! Особиста, твою-то мать!
— Ну, это ещё вопрос, кто кого раскатал бы, — злобно буркнул Игорь, потирая кулак.
— Да уж не ты, — отрезала Севина. — Я его в деле видела, знаю, что говорю.
— И я, — сказала Ане, — видела, он правда жуткий, Игорь!
— Жива, — Игорь притянул её к себе, обнял, и она замерла, всем телом ловя его тепло.
Пережитое днём во дворе своего, теперь уже бывшего, дома вернулось и накрыло запоздалым ужасом. Ане уткнулась лицом в грудь своему мужчине и разрыдалась, цепляясь за него, как за скалу, вставшую в середине бурного потока.
— Всё, хватит, — угрюмо сказала Севина. — Трёхчасовая готовность!
Игорь отстранил её. Ане сердито отёрла со щёк слёзы.
— Мне нужно идти, — сказал Игорь. — Дней пять меня не будет, может, десять. Не делай глупостей, дождись. Хорошо?
Ане торопливо закивала. Какие уж тут глупости!
— И с этим… насекомым… не связывайся больше!
— Он может приказать, — возразила Ане.
— Может, — кивнул Игорь. — А ты всегда можешь отказаться. Нет у них такой привилегии, приказывать гражданским безо всякого выбора!
— Жаров! — поторопила Севина.
Ане отступила на шаг. Иначе Игорь не отпустил бы её. Паранорма пирокинеза включает в себя слабые способности к ясновидению. Жаров чувствовал, что оставляет любимую зря. Что по-хорошему надо наплевать на всё и с ней остаться. Но он не мог остаться! Он давал присягу, он подписывал контракт. Он не был свободен, как бывают иногда свободны гражданские лица, и никогда не жалел об этом. До сегодняшнего дня.
— Иди, Игорь, — сказала Ане. — Иди…
Он кивнул. Ушёл, у лестницы оглянулся. Бывают моменты, о которых сразу понимаешь: я запомню это навсегда.
Именно так. Безликий этаж медицинского центра, гигантская капитан Севина и уходящий с нею любимый мужчина.
Прошло несколько дней. Добрая доктор Хименес завалила работой и пригрозила устроить экзамен по медицинским терминам в языковом поле эсперанто. Ане была ей благодарна: хуже пытки бездельем в её положении ничего не придумаешь. Она хваталась за любое дело, как утопающий за последнюю соломинку, это помогало отвлечься, не давало окончательно скиснуть в жалости к себе. Позже, вспоминая, Ане не раз и не два поблагодарит мысленно маленькую целительницу, сумевшую удержать её от падения в глубокую депрессию. Без Хименес, в одиночку, Ане вряд ли справилась бы..
Судя по количеству пациентов с битыми черепами, неспокойно было на Ласточке, конкретно, — в Северо-Восточном квадрате, за который отвечала база «Альбатрос». Уж не война ли там началась, тревожилась Ане. Та самая, о которой говорил папа, когда просил Игоря как можно быстрее увезти с планеты любимую дочь. Не то, чтобы ей было запрещено смотреть новости. Не смотрела сама, не до них было. Новости Ласточки вряд ли отличались бы объективностью, как всегда, глаза вытаращат и орут про проклятых федералов. Журналисты прямо «мирумирников» не поддерживали, но косвенно — сколько угодно, тошно слушать. Вранья про невинно убиенного поганым федералом бандита после теракта в Ярсеневске хватило за глаза.
И очень тяжёло, до физической боли, приходилось без Игоря Жарова. Как он там, где он там? Живой? Ане смертельно боялась, что его убьют. То есть, боялась она за него и раньше, но теперь страх перерос в какой-то бред навязчивости. А вот убьют его. И что дальше? Ей снились кошмары, она вскрикивала по ночам, вставала с постели и, не умея успокоиться, ходила по комнате, измеряя шагами собственную бессонницу. Скорей бы уже всё закончилось. Неопределённость выматывала.
В один из таких дней на связи возник полковник Типаэск, которого Ане, честно говоря, уже подзабыла. Пришлось снова пережить культурный шок при виде его нечеловечески прекрасного лица.
— Вы мне нужны, Анна Жановна, — сказал он, — как свидетель. Вы сейчас свободны?
— Да, — сказала она. — Мне надо куда-то пройти?
— Никуда не надо, я зайду за вами сам.
Суть вопроса заключалась в том, что на базу прибыл человек, пожелавший, чтобы ему оформили явку с повинной.
— Интересная личность, — рассказал о сдавшемся Типаэск. — Приступ правдивости случился с ним абсолютно на добровольной основе. И вместе с тем в его сознании обнаружился прелюбопытнейший психокод составного характера. Если бы я был менее расторопным в телепатическом искусстве, сейчас вы со мной не говорили бы, Анна Жановна. Но это штучная вещь! Они — кем бы они ни были — затеяли охоту лично на меня. То есть, они меня хорошо знают. И это сужает круг поиска значительно.