Снова три мушкетера
Шрифт:
Вслух же он произнес:
— Твоя госпожа, верно, дома, Кэтти?
Тень разочарования скользнула по лицу девушки.
— Ах, ну конечно, вы ведь еще сразу сказали, что хотите ее видеть! Но ее нет дома, — добавила она с оттенком легкого злорадства.
Д'Артаньян еле сдержал вздох облегчения.
«Вот так штука», — подумал он мгновение спустя. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но в его быстро соображавшей голове уже созрел нехитрый план, позволявший с честью выпутаться из неловкой ситуации, в которую он попал.
Еще минутой раньше он уже было решил, что обменяется учтивыми
Однако отсутствие хозяйки избавляло его от светских разговоров. Впрочем, предстояло выяснение отношений с Кэтти.
— Наверное, случилось что-то важное, о чем вы хотите известить госпожу? Вам надо подождать ее. Боже, уж не случилось ли что-то дурное с королевой?! — всплеснула руками девушка.
— Ее величество находилась в добром здравии, когда я покинул Париж, а я не терял времени в дороге, — отвечал д'Артаньян, обводя взглядом покои герцогини и обдумывая пути к отступлению.
— Но ведь вы знаете, что о вашем визите наверняка донесут кардиналу, тревожно продолжала девушка. — Он и так, наверное, теперь разгневан на вас за то, что вы проникли в тайну миледи, — ведь она была его шпионкой и, верно, не простила вам до сих пор.
— А знаешь, Кэтти, ведь миледи больше нет на свете, — сказал д'Артаньян.
— Это правда?! Нехорошо так думать, но только теперь я стану спать спокойно. Она была страшный человек, и все это время я боялась ее мести.
— Она была страшный человек, Кэтти, — глухо откликнулся мушкетер, — но теперь ты можешь спать спокойно.
— Я думаю, она сейчас в аду, — убежденно проговорила Кэтти. — Но кардинал — он по-прежнему преследует вас?
— Что ты, Кэтти! Мы теперь с его высокопреосвященством почти друзья. Он даже пожаловал мне чин лейтенанта.
— А, господин д'Артаньян! Я так рада за вас! — порывисто объявила Кэтти, подтвердив справедливость той мудрой пословицы, которая гласит, что истинные друзья познаются не в беде, а в радости: мало кто способен искренне разделить чужую радость, в то время как утешить в горе всегда легче, так как это горе не ваше.
Что касается Кэтти, то, без сомнения, девушка была искренне обрадована. Она разрумянилась и стала еще привлекательнее, чем всегда.
— Так ваши новости добрые? — спросила Кэтти.
— Как тебе сказать… Скорее, я ищу новостей в Туре и хочу поговорить с твоей госпожой. Может быть, она поможет найти мне одного человека.
— Я так и знала, что вы меня совсем забыли, сударь, хотя я о вас помнила все это время.
— Ты несправедлива ко мне, Кэтти. К тому же я вовсе не забыл тебя. Просто я не имел возможности добраться к тебе раньше: сначала была война как ты знаешь, мы осаждали Ла-Рошель. Потом меня собирался повесить комендант этого славного городка. А потом я имел неосторожность проткнуть шпагой кавалера де Рошфора, помешав ему тем самым проткнуть меня. Видишь, я был занят, милая Кэтти. Как только я освободился, я поспешил в Тур.
— Нас, бедных девушек, так легко сбить с толку, —
— Конечно, если не считать моего слугу. А с кем еще я должен был приехать, по-твоему?
— С господином Арамисом, конечно.
«Вот так штука, — подумал д'Артаньян. — Наш скрытный Арамис снова в центре какой-то интриги, о которой мне ничего не известно».
Чтобы удостовериться в том, что его догадка правильна, он спросил:
— Он все-таки обогнал меня?
Видя, что Кэтти не выказывает никаких признаков удивления, гасконец заключил, что ей известно о том, что Арамис в Туре.
— Он отправился в Тур раньше меня, — добавил мушкетер.
— Понимаю, сударь. Вы не хотели ехать вместе, чтобы не возбудить подозрений. Выходит, вы прибыли в Тур только сегодня?!
— Откуда ты узнала это, Кэтти? — спросил д'Артаньян, решивший разузнать как можно больше.
— Потому что записку от господина Арамиса моя госпожа получила вчера, то есть он прибыл на день раньше вас.
— Ты просто золото, Кэтти, — сказал д'Артаньян. — Но ты не должна никому, кроме меня, говорить об этой записке, в противном случае ты погубишь и свою госпожу, и Арамиса, и, возможно, меня.
— Ну, конечно, сударь. Но от вас-то мне нечего скрывать, — так же простодушно отвечала Кэтти, и мушкетер почувствовал нечто похожее на угрызения совести. — Поэтому-то я и была так удивлена и встревожена вашим появлением. Я подумала, что что-то случилось с госпожой и господином Арамисом.
«Ну, конечно! Как я не догадался раньше! Арамис назначил ей свидание вот почему ее нет дома! — решил мушкетер. — Однако не стоит злоупотреблять доверием славной Кэтти. Оставим Арамису его интриги и любовные дела и ретируемся, сохранив лицо».
— Успокойся, Кэтти. Думаю, что ни с Арамисом, ни с герцогиней не случилось ничего плохого. Не этим жалким школярам тягаться в искусстве интриги с нашим достойным аббатом. Дело в том, что он даже меня не посвятил во все детали своего плана, поэтому я и рассчитывал застать дома госпожу время уже довольно позднее.
— Так что же, вы так и уйдете? — грустно спросила Кэтти.
— Я, наверное, пробуду здесь еще какое-то время и увижу тебя снова.
— Вы, верно, остановились в одной из этих гостиниц, где на завтрак, обед и ужин подают все того же холодного зайца? — участливо спросила девушка.
— Ты угадала, Кэтти! — со смехом отвечал мушкетер.
— Тогда я сначала накормлю вас, а потом уж вы отправляйтесь, куда захотите, — решительно заявила Кэтти, и наш герой не смог устоять.
Глава двадцать седьмая,
В которой говорится о везении
Когда проголодавшийся за день д'Артаньян воздавал должное запасам и кулинарным талантам Кэтти, над его головой сгущались тучи.
Кавалер дю Пейра, получив от своих шпионов сообщение о появлении возле особняка на улице Мюрсунтуа черноволосого, худощавого дворянина в шляпе с обыкновенным красным пером, что, по мнению доносивших, лишь подчеркивало нежелание указанного дворянина выделяться своей одеждой, тотчас же распорядился окружить дом и никого не выпускать из него.