Снова в детство

Леккор Михаил

— Хм! — отозвался Максим Ярославович Катеревич, ответственный сотрудник спорткомитета СССР, — я бы тоже хотел это знать, но, прежде всего, хочу увидеть твое состояние, и что скажут ваши медики.

Я хотел сказать, вот же он ей и не надо лохматить бабушку, организм еще молодой, восстановится быстро. Но потом сообразил, что столичный чиновник, таким образом, завуалировано намекал мне на наркотики в моем теле. Видимо резкий контраст между быстрым мной и медленной основной массой участников как бы намекал, что здесь что-то не то.

Вот еще! Никаких

психотропных веществ, даже обычных лекарств я не принимал, я вам не оголтелый пиндос. Всего лишь, Максим Ярославович, подождите результаты анализов и все срастется.

Посмотрел на главного тренера. Тот, видимо, тоже оголодал. Все же весь день на ногах, на морозе, да на нервах. Вот теперь и вгрызся во вкусные, питательные блюда.

Но тут и ему пришлось заговорить. Ведь Александр Петрович Пушин не зря главный тренер лыжной сборной Удмуртии, ему за все отвечать — и за радостные успехи, и за горестные поражения. И я тут и непонятно что — толи громкий победитель, толи, наоборот, очень не победитель.

Искоса посмотрел на меня, надо сказать, с очень негативным аспектом. Ну да, я понимаю, я встрял между столичными чиновниками и нашими. С точки зрения главтренера, рабочие конечности спортсменов руки и, особенно, ноги. А языки им совсем не надо, мешаются только.

Но теперь уж что делать. вздохнул и такое вдруг ляпнул, что я чуть котлетою не подавился. Оказывается, косвенно в этом был виноват я! И немножечко тренеры — Мария Пушина — Ломаева и даже главный тренер Александр Петрович Пушин.

Ведь все спортсмены и тренеры понимали, что я теперь ключевой игрок сборной команды хозяев. И что, в этом уже и не скрывали, я буду нацелен только на золотую медаль и на какой-то там рекорд, толи СССР, толи мировой. И то, что вокруг меня непрерывно крутятся дочь Пушина и даже сам главный тренер, только подтверждали эту концепцию.

А уж когда я сразу резво пошел, наматывая километры, нервы соперников не выдержали. Догнать его, вцепится и не опускать! Такова стала установка тренеров. И спортсмены ее выдержали. Они почему-то решили, что я из мягкого, слабого мяса и сухожилий и мне не выдержать такого быстрого темпа. Забыли, милые, что они тоже не железные!

В итоге, я-то ускорялся по науке, сдержанно и целеустремленно, а вот прочие бестолковые участники, направляемые тренерами и соперничающие даже не со мной, я тогда шел впереди и только узрел верхушку. Сами же загнали «коллеги»!

Разница была такой, что я только в конце обеда понял, что мне не честь оказали, отправив со мной чиновники, этот милый дяденька, оказывается, был охраной со строгой целью — довести меня до медпункта и проследить, ох!, что это я сдал мочу и кровь! Бестолковщина в детском саду? Да и так бывает!

Ну а в конце этот самый Максим Ярославович поскакал к телефону в столовой, чтобы узнать, провели ли там проверку моих анализов и каковы результаты.

Ох, и врезали бы мне по моей многострадальной бестолковщине, если бы медики работали с положительными итогами и в моих анализах нашли вредные результаты. Это ведь я считаю, что

не принимал ни наркотики, ни какие — никакие анаболики и прочие. А тренеры, те же М. А. Ломаева и П. А. Пушин хитромудро мне накапали, накрошили всякие витамины и лекарства.

Вроде бы все во благо, все на пользу спортсмены, а итоги вдруг и показали — есть вредные вещества! А ведь еще есть врачи, штатные и прикомандированные, диетологи и повара, инженеры и, блин, кулинары. Несть их числа, а отвечать обязательно будет спортсмен.

Но не в этот раз. Сознательного внедрения всяких-яких лекарств не было, а у многочисленных внештатных «добряков» выхода на лекарства и бадов, витамин и анаболиков еще не было. Это ведь уже вскоре. В черные 1990-е годы, в аптеки будет масса таких элементов, псевдолекарств с мутными инструкциями.

Слава Богу, еще был 1987 год и дерьмократическая вакханалия еще не пришла. Столичный чиновник Максим Ярославович с чисто совестью и с некоторым облегчением резюмировал — все чисто, проверка анализов принесла отрицательные результаты.

Хотя ругательные итоги соревнований все же были. Я к тому времени уже временно отключился — пятидесятикилометровая «экскурсия» и сытная столовская еда свое сделали — я отключился и на несколько часов уснул.

Ну я и пока не был нужен. Пушины — отец и дочь — меня тихонечко отвели на ближайшую постель, а сами пошли на скоропостижное совещание тренеров, которое организовал и провел, как вы понимаете, Максим Ярославович Катеревич, ответственный московский чиновник. Ругательства его пересказал уже Александр Петрович. Жена отказалась материться. То есть она не то, что не знала эти нецензурные выражения, но все равно не комильфо.

А чиновник не зря так грязно ругался. После того, как Ижевский главный тренер коротко сказал, на какой научной базе находилась победа О. Н. Ломаева, остальным тренерам и ответить-то было нечего. Тоже обматерили своих питомцев и отправили невесть куда с надеждой, что авось пройдет. И это ведь в последней четверти ХХ века!

Административных итогов пока проведено не было, предстояло еще проработать Спорткомитету, прокрутится бюрократическим извилинам. Ну и Бог с ним, мы ныне победители, причем не только я, но и мой тренер, по совместительству жена Мария Александровна Ломаева, и главный тренер Удмуртской сборной Александр Петрович Пушин. Медали им, конечно, не дали, а вот плюшки вручили.

Еще до последнего вручения медалей стало известно — по совокупности результатов А. П Пушин получил почетное звание «Заслуженный тренер СССР». Надо сказать, что слухи об этом ходили давно, лично я узнал аж в Игре, на тех самых районных соревнованиях, откуда я поехал прямым рейсом в Ижевск.

Но что слухи. Как сам закоснелый бюрократ в прошлой жизни, я знал, что слухи означает, начальство сверху имеет намерение, но колеблется. И колебаться так оно может долго, до морковкина заведения. Нужно либо дать какой-нибудь «подарок», типа щенки борзой (для XXI века), либо что-то еще приработать (для советского времени).