Сновидец. Трилогия
Шрифт:
– Здравствуй, мам! – прошептала гостья и улыбнулась.
Женщина выронила бокал, и осколки разлетелись по всей прихожей. Хозяйка побелела, словно статуя, обеими руками зажав себе рот, с сдерживая крик. Девушка вошла в квартиру, перешагнув через сидящего на полу Писателя.
– Мамуль, ты мне не рада?
– Рада дочка! Рада! Но как ты… Ты же…
– Умерла. Да, мам. Но ты не переживай, со мной все хорошо, – девушка положила белую руку на плечо матери. Женщина всхлипнула, и слезы покатились по щекам одна за другой.
– Ты не плачь, мам. Я здесь не просто так. Я пришла сказать, что выхожу замуж.
– Но как?
– Браки заключаются на небесах. Быть живым совсем не обязательно. Я тебя познакомлю. Входи, дорогой!
В дверном проеме возник огромный бородатый детина. Кожаные куртка и штаны. Бандана с изображением белых черепов, круглые солнцезащитные очки и майка с логотипом рок-группы. Массивная пряжка ремня, выполненная в виде бычьей головы, сверкала в тусклом свете прихожей.
– Здрасте! – прогудел детина и улыбнулся, обнажив большие желтые зубы. Запах, исходящий от мужчины, моментально заполнил комнату. Аромат сигарет и бензина неприятно пощипывал нос.
– Вот мам! Это мой будущий муж. Знакомься. Он Байкер – человек свободы. Я увидела его год назад. В баре, неподалеку от места, где все произошло. Хромированные детали стальных коней сияли в неоновом свете вывески. Тяжелая музыка слышалась снаружи. Внутри же был настоящий ад. Мужчины пили, спорили, кто-то даже дрался. В сумрачном зале стоял туман от сигаретного дыма. А потом я увидела его. Он сидел в углу, за столиком, один. Я больше ничего не слышала и не чувствовала. Просто шла сквозь толпу навстречу своему счастью. Конечно, он меня не видел. Я ведь была уже мертва. Там, снаружи, врач скорой помощи зафиксировал время смерти. Он пил водку и о чем-то говорил сам с собой. Я взяла его за руку, и он замер. Помню, как рюмка замерла возле губ. О, как я была счастлива. Он почувствовал меня. Почувствовал. Никто, никто не обратил на меня внимания, а ведь я даже прошла сквозь нескольких мужчин. И тогда я поняла, что этот великан мой! – девушка нежно взяла руку байкера. Мать молчала.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш разговор, но правильно ли я вас понял? Ваш спутник мертв? – Писатель подобрал под себя ноги.
– Да. Два дня назад он покинул свое тело. Как он был прекрасен в тот момент. Мотоцикл нес его прямо на закат. Пламя заходящего солнца отражалось в его очках. Моросил легкий дождь, и его мокрые волосы развевались на ветру, словно знамя свободы. Я больше не могла молчать. Мне хотелось кричать о своей любви, хотелось, чтобы он увидел меня. И он увидел. Я не знаю, как. Стоя прямо на его пути, я и не надеялась, что это произойдет. Он, приняв меня за живую, резко повернул руль. На мокром асфальте мотоцикл занесло и выкинуло в кювет. Мой любимый умер быстро. Благо, он никогда не надевал шлем. Надень он его в тот раз, и его большое и сильное тело осталось бы навечно приковано к кровати. Он был как большой ребенок. Нет, не было ни страха, ни истерики. Он смеялся. Стоя у собственного тела, мой муж ухахатывался, словно ему только что рассказали смешной анекдот. Когда я спросила, над чем он смеется, он ответил, что никогда не чувствовал себя лучше, чем сейчас.
Женщина смотрела то на дочь, то на ее спутника.
Тишину момента нарушил Писатель, который неожиданно чихнул.
– Ой, ну что же мы стоим? Проходите на кухню, я как раз чай заварила.
– Вы идите, а мы покурим, – протрубил Байкер и, присев на корточки,
– Каково это, умереть? – спросил Писатель.
– Все зависит оттого, где, когда и как ты умер. Я доволен. А есть те, кто совсем не рад. Мы с ней навечно останемся призраками дорог. Каждый раз в день своей гибели мы будем появляться на дороге. И если кто-то нас увидит, значит, настало и его время, – Байкер затянулся. На кухне мать и дочь накрывали на стол.
– А я боюсь умереть.
– Значит, так надо. Когда это случится, тебе не будет страшно.
– Чай готов! – раздался голос женщины.
– Я, наверное, пойду. У вас тут семейное застолье…
– Нет! Останьтесь. Я настаиваю, – тон девушки просто обезоруживал.
Они сели. Писатель сделал глоток, но обжег язык. Ожидая, пока чай остынет, он начал делать заметки. Слова ложились одно за другим. Он сидел за столом в компании призраков и пожилой женщины, но его там не было. Писатель перешел в совсем другое пространство. А потом что-то зазвенело, и он словно проснулся, но очнувшись, понял, что по-прежнему сидит за столом.
– Завтра в десять часов утра вынос тела. Процессия двинется от байк клуба и пройдет по «моей» улице. Встретишь их там. Я хочу, мам, что бы ты положила в гроб мое свадебное платье. Какая же невеста без платья, верно? Ты только не плачь. Все будет хорошо. Да все уже хорошо. Не забудь, мам, в десять.
Они прощались, крепко обняв друг друга. Байкер смотрел на них поверх очков, слегка улыбаясь.
– Ну, что, давай и мы прощаться? – огромная ладонь поглотила руку Писателя. Суставы щелкнули от сильной хватки, и Байкер поспешил освободить руку.
Писатель и Хозяйка молча наблюдали за отъезжающим мотоциклом. Звук мотора был слышен еще какое-то время, а потом и вовсе затих.
– Вот и все! Снова она меня покинула, – женщина смотрела в ночное окно, стараясь услышать звук мотора. Писатель не знал, что сказать. Он чувствовал, что надо как-то утешить ее, но не мог подобрать слова. На бумаге это всегда легко, а вот в жизни все по-другому. Язык онемел, в горле пересохло. Писатель повернулся к столу, чтобы допить свой чай, но как только сделал шаг, пол разверзся под ногами.
Сон 12. Случайный свидетель
Бетон превратился в серую липкую массу. Было невозможно дышать. Тело жгло, словно тысяча пчел жалила одновременно. Он болтал ногами, пытаясь упереться во что-нибудь, но понял, что нижняя часть тела уже освободилась от липкого бетона и теперь болталась в пустоте. Писатель еще какое-то время повисел, а потом бетон ослабил свои объятия. С грохотом он приземлился на полу кухни, опрокинув при этом стул.
– Кот! Опять ты бесишься? – раздался женский голос из глубины квартиры.
– Да черт с ним, любимая! – ответил мужчина.
Женщина что-то то ли промычала, то ли простонала, но Писатель понял, что они слились в поцелуе. На столе еще горели свечи, отражаясь в хрустальной вазе с цветами. Бутылка красного вина и два недопитых фужера. В центре стола – еще горячее, но неначатое блюдо, приятно пахло жареным мясом. На подоконнике, как на троне, восседал огромный, пушистый кот серого цвета с ярко-желтыми глазами.
– Кот, привет! – прошептал Писатель, пытаясь подняться как можно тише.