Сновидящий и Снотворящий
Шрифт:
…Из опустевшей камеры меня унесли несколько сильных шершавых рук и бросили в баню. Я грелся на каменной полке и смотрел в убранный малахитом потолок, а руки натирали мою кожу мылом, смывали бледные хлопья, потом натирали снова и снова смывали. Чернокожий мальчишка сушил моё тело мягкими полотенцами и сбривал густую плешивую бороду. Он стриг мои разросшиеся волосы, ловкими тёмно-розовыми пальцами давил гнид, осыпал голову душистой травяной смесью…
Потом меня связали по рукам и ногам и положили в рот хлебный мякиш, вымоченный в молоке. Я пытался высвободиться из пут – хотел разом выпить всё молоко, хотел рвать зубами хлеб и жевать, пока челюсти не онемеют
Утром меня доставили в покои царицы. Широкая кровать, опутанная полупрозрачным балдахином, дышала утренней прохладой и тонким ароматом молодой женщины. Всё было тихо, госпожа ещё спала. Украдкой я откинул завесу перламутрового балдахина и стал разглядывать спящую.
В перинах и подушках пряталась хрупкая девушка с оливковой кожей и чёрными волосами до пояса. Мне стало смешно: неужели вот это дитя может погубить всех мужчин в стране? Будто от моей улыбки, она проснулась:
– Подай-ка мне шербета. Прохладного.
Я тут же кинулся исполнять, но шербета в комнате не нашёл. Тогда я выскользнул на лестницу попросить шербета у стражи, но никого не застал – все будто растворились в утреннем воздухе. Вернувшись в комнату, я застал царицу за утренним туалетом. Она лила воду на ладонь из тонкого кувшина и плескала на узкое, ещё сонное лицо. Услышав мои шаги, она повернулась, блеснула ровными зубами:
– Принёс шербет?
Я хотел объяснить ей, что никакого питья не нашёл, но губы намертво сомкнулись. Царица что-то повелительно крикнула на неизвестном мне языке. С дрожью в груди я ждал, что явится стража и схватит меня с тем, чтобы следующим же утром казнить. Стало тошно и обидно умирать вот так сразу, по прихоти какой-то девчушки, капризной маленькой самки. Бежать я не решался: внизу могла поджидать стража. С трудом понимая, что делаю, я бросился на царицу.
Кисти рук плотно обвили тоненькую шейку девушки и будто окаменели. Я душил её, уперев колени в её мягкую, податливую грудь. От натуги перед глазами заплясали чёрные точки, из груди рвался сдавленный крик. Я старался не смотреть ей в глаза, будто если хоть на миг задержу на них взгляд – силы оставят меня, и я не смогу завершить начатое. Сколько прошло времени, я не знаю. Мне вдруг показалось, что руки слабеют, что царица вот-вот выскользнет из моих ладоней. Но я обманулся – ослабело тонкое женское тело. Царица обмякла, поддалась моей губительной силе. Её безразличный взгляд застыл на мне и не желал оторваться от своего мучителя. Я не мог вынести этих надменных глаз и с отвращением вскочил и выбежал на лестницу.
Я метался среди мраморных стен и ждал, когда явится стража – и убьёт меня. С минуты на минуту комнату заполнят её верные слуги – и выпустят мне кишки. Но время шло, а стражи всё не было.
Скитаясь по бесконечным комнатам дворца, я ощутил в мускулах всего тела боль и мелкую дрожь. С этой усталостью мне вдруг открылось, что никто не явится в покои царицы. Она лежала на полу мёртвая, а целая страна жила отвлечённой, неведомой жизнью. Я тотчас же подумал о бородатом старике и троих его сыновьях.
Мне нужно к ним – рассказать, что они спасены. Так я смогу отплатить им за доброту и заботу.
Я уже хотел бежать на взгорье, к дому моих старых
Я крикнул им:
– Кто впустил вас сюда?!
Женщины молчали. Они стали на колени и предались молитве. Одна из них крикнула:
– Пусть отнимут у меня язык за непозволительную дерзость! Но мы знаем – всё переменилось. Скажи нам, господин, кто ты? И что с нами теперь будет?
Меня обуяли страх и восторг. Я вбежал в комнату, схватил труп царицы и швырнул с балкона толпе.
Женщины рыдали, выли, рвали мёртвую царицу на части, будто желали удостовериться, она ли это. Каждая, казалось, хотела забрать частицу мёртвой правительницы, чтобы поминутно убеждать себя в её кончине. Скоро от царицы остались только лохмотья и мокрые пятна на розовых камнях мостовой. Женщины растащили её, чтобы похоронить собственными руками.
Пока жительницы города славили богов, я ходил по дворцу, чтобы найти хоть кого-нибудь и рассказать о своём поступке. Не давала покоя мысль, что теперь я стану правителем. Но никого не оказалось в мраморных комнатах – дворец был пуст.
На улице шумела толпа, спускался вечер, а я всё не решался выйти к народу – ждал, ходил из угла в угол, считал ступени на мраморных лестницах, но голос толпы не стихал. Тогда я в который раз подумал о виноградаре и троих его сыновьях. Должно быть, и они пришли ко дворцу, чтобы узнать, что здесь творится.
Увидев меня на балконе снова, женщины затихли. Тогда я воздел руки к небу и сказал:
– Я ваш новый повелитель. Боги сжалились над нашим государством – мы освобождены от жестокой и глупой тиранки. Недальновидная и себялюбивая, она уничтожила всех наших мужчин. Но осталась слабая надежда. На самой окраине столицы, у небольшого виноградника живут старый виноградарь и трое его сыновей. Они встанут со мной рядом, и вместе мы поведём вас по праведному пути. А теперь отправляйтесь прямо к ним. Скажите, что новый повелитель требует их к себе немедленно.
Женщины тотчас ушли. Стало чудовищно тихо – только воды в фонтанах продолжали журчать. В мраморных комнатах мне стало неуютно и одиноко. Я спустился в сад и ходил меж богатых фруктовых деревьев. Разгорелся закат, замаячили кровавые облака на небе, а женщины всё не возвращались. Неужели и мои добрые знакомцы сбежали? Вряд ли отец троих юношей решился бы на это. Я всё же надеялся на их скорое появление.
Утомившись, я прилёг отдохнуть на оттоманку под сенью персиковых деревьев. Меня почти сразу опьянил сон – и я канул в бездну сновидений.
…Меня разбудил чей-то сиплый, сухой смех. Шатаясь ото сна, я прошёлся по каменной дорожке, огляделся, но никого не нашёл. Может, это я сам захохотал во сне?
Заметно похолодало, и я решил вернуться в пустой дворец. Мне показалось странным, что кто-то зажёг в галерее свет. Ещё днём я думал, что никого во дворце не осталось, а теперь засомневался и предположил, что это сделал тот человек, чей смех я услышал при пробуждении. В пустые неосвещённые комнаты я заглядывать не решился. Не зная, куда себя деть, я бесцельно слонялся по дворцу и думал о женщинах, которые всё не возвращались. Возможно, они попросту не нашли виноградаря и троих его сыновей. Хуже того, на мою страну могли напасть соседние государства. Я совсем не знаю об отношениях мёртвой царицы с правителями близлежащих стран. Вдруг некий честолюбивый падишах прознал о смерти правительницы и тотчас же собрал войско с намерением захватить слабого соседа.