Сны богов и монстров
Шрифт:
А затем ее ноги ударили его в грудь.
Удар сокрушил ребра, почти остановил сердце, отнял дыхание. Воздух вышибло из груди, а мысли – из головы. И он полетел, кувыркаясь и барахтаясь в воздухе. Задыхающийся, ослепший.
И когда пришел в себя, обнаружил, что находится по другую сторону портала.
Вспышка пламени – и проход захлопнулся. Лираз осталась в небе Эреца. Акиве показалось, что он слышит лязг стали – меч против меча – за мгновение перед тем, как всякая связь между мирами прервалась.
Разрез в небе алел, как рана. Лираз теперь там, где должен был остаться он,
43
Огонь в небе
И тишина.
Тишина была ненастоящей. Огонь, ветер, потрескивание, шепот, собственное хриплое дыхание – потрясение оставляло все эти звуки за гранью восприятия. Вспышка – и все. Что бы ни раздуло этот огонь, что бы ни связывало миры, – не осталось ни следа, ни пепла. Портал просто исчез.
Кэроу поискала признаки того, что он вообще здесь был. Шрам, рябь, быстро затягивающийся разрыв – ничего.
Она повернулась к Акиве.
Акива. Он здесь. Он, а не Лираз. Что случилось? Его глаза, широко распахнутые от ужаса, обводили опустевшее небо.
– Лираз! – позвал он хрипло.
Однако дорога назад была закрыта. Не просто закрыта. Она исчезла, растворилась. Небо опять стало просто небом, разреженной атмосферой над Атласскими горами, аномалия… пропала. И теперь Эрец был очень, очень далеко, невозможно, фантастически, сказочно далеко, и кровь, которая там проливалась… о боже! Кровь и смерть – они были реальны. Здесь так тихо, лишь свистит ветер – а их друзья, товарищи и… и семья, все оставшиеся в живых Незаконнорожденные, все кровные братья и сестры Акивы… они дрались под иным небом. И исправить это было уже нельзя.
Мы их бросили.
Акива выглядел потрясенным. Бледным и не верящим. Кэроу метнулась к нему.
– Что? Что случилось?
– Лираз, – произнес он таким тоном, будто и сам никак не мог понять. – Она вытолкнула меня. Она решила… – Он сглотнул. – Что я должен жить. Что выжить должен именно я.
Он уставился перед собой, словно мог видеть сквозь границу миров, словно Лираз все еще находилась по другую сторону завесы. Однако с исчезновением портала все стало призрачным, будто никогда и не существовало. Где теперь Эрец и что за магия делала его таким близким? Кто создал эти порталы? Когда? Как? Разум Кэроу рисовал ей картину известного космоса; планеты, вращающиеся вокруг звезды, гигантские пространства, которые ничего не значат по сравнению с бесконечностью. Эрецу в этой картине больше не было места. Будто пытаешься из двух рассыпанных пазлов собрать один.
– Лираз управится с патрулем, – сказала она Акиве. – Или, по крайней мере, накинет невидимость и улетит.
– Улетит куда? Обратно в бойню?
Бойня.
Внутри тела зародился безмолвный крик. Сердце, живот кричали; этот крик искал дорогу наружу. Кэроу вспомнила Лораменди и потрясла головой. Снова пройти через это? Нет! Она не может вернуться в Эрец – и обнаружить только караулящую ее смерть. Она не может даже думать об этом. Она не выдержит.
– Победа еще возможна.
Ей хотелось, чтобы Акива кивнул.
– Смешанные батальоны. Химеры ослабят атакующих, и ты сказал… – Она сглотнула. – Ты сказал, что Доминион не идет ни
Разумеется, он говорил иначе. Он говорил, что один на один воины Доминиона не идут ни в какое сравнение с ними. А там близко не один на один.
Акива не поправил ее. Даже не кивнул в подтверждение, что все будет хорошо. Сказал:
– Я пытался погрузиться в сиритар. Это… источник силы. И не смог. Сначала Азаил умер, потому что я не сумел, а теперь все остальные.
Кэроу помотала головой:
– Они не умрут.
– Я начал это, я все затеял. Я их убедил. И теперь только я останусь в живых?
Кэроу все качала головой. Ее кулаки были плотно сжаты. Она скорчилась прямо в воздухе и прижала их к солнечному сплетению. Пустота. И что-то грызет изнутри – как голод. Это и был голод. Она плохо ела, и ее собственное тело, там, под сжатыми кулаками, было почти невесомым.
Однако терзавшая ее боль была глубже. Горечь, страх, ощущение беспомощности. Она уже давно разуверилась, что у них с Акивой есть великое предназначение, что их ведет судьба. Но, оказывается, что-то от той давней веры сохранилось в ее душе – иначе с чего бы ей обвинять Мироздание? Которое не выручило. Которое не только не помогает, а даже пакостит.
Возможно, некий замысел и существовал. Рок, судьба.
И, возможно, судьба их за что-то возненавидела.
Кэроу подумала о юном дашнаге из Внутренних земель, о воскрешенных ею Живых Тенях и Амзаллаге – Амзаллаге, не терявшем надежду найти на развалинах Лораменди души своих детей, – и обо всех других; она подумала о Зири, в одиночку несущем бремя своего обмана, – теперь, когда нет Иссы, Аксаи и ее самой, он совсем один.
И он сейчас умирает там. Под личиной Волка.
Истаивает.
Он отдал себя до последнего – или вот-вот отдаст. А она здесь, в безопасности… с Акивой. И все ее переживания – резь в бездне пустого-пустого живота: ведь где-то там, в немыслимой глубине, под всем этим ужасом и хаосом, остался хотя бы маленький кусочек… господи боже, не радости, конечно. Облегчения от того, что жизнь все еще продолжается. Это же не преступно, испытывать облегчение, что все еще жив, но от него такое чувство вины! И чувствуешь себя таким трусом!
Акива медленно взмахивал крыльями, лишь бы удержаться в воздухе. Кэроу просто держалась рядом. Вирко отстал. С Миком и Зузаной на спине он совершал короткие виражи. Ох! Кэроу снова обернулась и посмотрела. Вирко. Их план не предполагал, что он останется в этом мире. Его уж никак не примешь за человека, даже близко. Он должен был высадить Мика и Зузану и уйти порталом.
Но Кэроу подумала об этом только мельком. На нее смотрел Акива, и она не сомневалась, что его терзают сейчас те же мысли: ядовитая смесь облегчения и ужаса. Ему еще хуже: ведь Лираз ради его будущего пожертвовала собой. Он сказал: «Она так решила. Что жить должен я».
Кэроу снова мотнула головой, будто желая вытряхнуть черные мысли. Сказала, глядя прямо ему в глаза:
– Если бы по ту сторону портала остался ты, как было запланировано, я бы верила, что с тобой все в порядке. Я бы должна была верить. Нам остается только верить. Что мы еще можем сделать?