Сны чужие
Шрифт:
– У меня свои причины, - отрезал, пресекая все дальнейшие вопросы, нолк-лан, - отвечать за них я намерен только своим ученикам и Хабар-Калазу. Не кому-либо еще.
Урмис тяжело засопел, свел брови к переносице Гремнаш, но оба промолчали. Отшельник славился не только своей выдержкой и немногословием, но и тем, что не прощал никому даже намеков на оскорбление, а оскорбить кош-кевора Речного арда было равнозначно оскорблению самой Смерти. И кто скажет, не воспримет ли старик как обиду простое сомнение в его правоте?
– Как бы то ни было, мое решение останется неизменным, -
– Мой ард не двинется с места, пока я жив. Удачи вам, достойные собратья. И пусть Великий не оставляет вас даже в этом безнадежном начинании.
– Удачи вам, - встал и Гремнаш, - пусть Великий вас не оставит.
Они получили свою долю прощальных поклонов и вышли вместе. За окном уже темнело, но никто не пытался остановить их; ночь - лучшая спутница эндра-ши.
– Сколько нужно времени на сборы?
– деловито осведомился Кермаль-Шат. Его ард располагался дальше других и вопросы дороги волновали молодого кош-кевора в первую очередь.
– Хватит тебе семи дней?
– Мало, конечно… - сэй-гор смущенно моргнул.
– Предстоит ведь еще объясняться.
– Тому не нужно объясняться, от кого не требуют объяснений, - холодно заметил Отшельник.
– Ты не уверен, что ард последует за тобой, если ты прикажешь?
Кермаль-Шат резко выпрямился, в глазах сверкнул обнаженной сталью вызов.
– Я буду здесь через семь дней. Вместе с ардом, - он быстро поклонился и вышел вслед за северянами.
На какое-то время в комнате по-хозяйски обосновалась тишина. Оставшиеся двое кош-кеворов молчали, не глядя друг на друга и не шевелясь. Неврут, как обычно, походил на вырезанную из серого камня статую, нолк-лан - на старый учебный манекен из крепкого дерева, сплошь покрытый трещинами и вмятинами, но еще вполне добротный, готовый выдержать не одну сотню ударов.
– Он молод и горяч, - произнесла, наконец, "статуя", - не стоит лишний раз подстегивать его чувства.
– Мне с ним не витары по тавернам распевать, а в бою вместе биться, - отозвался "манекен".
– Я должен знать, останутся ли его чувства у него в кулаке, что бы ни случилось. Но ты ведь меня не о Кермале хотел спросить, так ведь?
– Верно, - кивнул Неврут чуть помедлив, - ты собираешься поговорить с ним ?
– Придется.
– А твое решение…
– Это мое решение. И не стоит больше об этом.
– Как скажешь, - Неврут встал, повел внушительными глыбами плеч.
– Тогда пойдем.
* * *
– Расскажи мне, как он умер, - попросил Олега старый нолк-лан. Нет, не Олега попросил - Эки-Ра. Вот только отвечать сейчас приходилось человеку.
Он долго готовился к этой встрече, а вот теперь не находил слов, которые мог бы сказать тому, кто потерял, так и не обретя… потерял во второй раз и уже безвозвратно.
– Я не видел этого своими глазами, - сказал Олег.
– Он приказал мне подниматься к мосту, а сам остался прикрывать на тропе. Один.
– Знаю Я, - чуть помедлив кивнул Отшельник. Наверное, он один лучше кого бы то ни было представлял себе как именно мог погибнуть его сын.
– Я был дитя Долга, - добавил нолк-лан немного погодя.
– Наверное, он тоже… в какой-то мере.
– Как получилось, что Кьес-Ко не был воспитан в Арде?
– рискнул спросить Олег давно мучавший его (а может Эки-Ра?) вопрос.
– Он не рассказывал тебе?
– удивился Отшельник.
– Не успел. У нас тогда было слишком мало времени и он сказал только самое главное, а позже… позже времени не было вовсе.
Нолк-лан ответил с явной неохотой, но все же ответил:
– Я рожден не в Арде. По нашему Закону это означало, что я мог отдать ребенка во внешний мир. Роду Ко-Кьеви нужен был наследник и мой долг состоял в том, чтобы дать Роду этого наследника. Таково было условие моего отца и мое единственное обязательство перед внешним миром.
– Спасибо, - склонил голову Олег… а может, сейчас за него это сделал именно Эки.
– Я… Мне было нужно… важно это знать… Не понимаю почему, но важно.
– Понимаю Я, - сказал нолк-лан и Олег почувствовал: да, Отшельник действительно понимает. В отличие от него самого.
– Теперь о деле, - прервал возникшую в разговоре томительную паузу до этого деликатно молчавший Неврут.
– С тобой, хальгир, пойдут воины трех ардов. Учитывая, что каждому из нас придется оставить часть бойцов для защиты своего дома, наберется где-то сто сорок - сто пятьдесят мечей.
– Меньше, чем я надеялся, - пробормотал Олег, тщательно скрывая радость, - но больше, чем рассчитывал после прошлого нашего разговора.
– Увы, это все. На большее число не стоит надеяться.
– Всегда следует довольствоваться тем, что имеешь. Впрочем, сто пятьдесят эндра-ши - это не так уж мало, ведь каждый ваш воин стоит, по меньшей мере, пятерых "пятнистых".
– Это правда, - согласился Неврут, - мало кто может соперничать с нами в воинском мастерстве. Только поклоняющиеся Кардимашилу способны на равных бороться с учениками Хабар-Калаза.
Олег ощутил некоторую неловкость, поскольку именно он, в некотором роде, "поклонялся" Небесному Мечнику и Неврут об этом, похоже догадывался, а Отшельник знал наверняка.
– Кьес-Ко воспитывал меня с детства, - осторожно заметил Олег, - он был истинным виша-рукх, а я всего лишь его ученик.
– Верю, что ученик достойный. За недостойного мой сын не стал бы умирать.
И снова, как в самом начале беседы, у него не было слов для ответа…
Глава пятая
Снег, снег… Сколько ни вглядывайся, видишь только ровно колышущуюся белую пелену. Снежинки - крупные, узорчатые - падают густо и медленно куда-то вниз. Это когда ветра нет, а если налетает буран, то кисея снегопада тревожно дергается, дрожит и отчаянно бьется в окно, просит впустить. Нет, не сжалятся и не впустят - нет жизни снежинкам в тепле. И нет дела живым до холодной судьбы мертвых кристалликов льда.