Сны чужие
Шрифт:
Боль - сердцу, душе - непокой и сомненья…
Мне давят в затылок извивы дороги.
Один жаждет злата, иной - очищенья,
А верный итог - это стёртые ноги.
Мозоли не в тягость, коль груз за плечами - мы сами…
Томление - духу… А телу - перину…
Извольте, я не был ни в чём Идеалом,
И всё ж не колол беззащитную спину
Отравленным злобой и ядом кинжалом.
Иная вина остаётся, не скрою, за мною…
Последний экстаз - для уставшего тела…
Шагнул за черту
Но там до меня никому нету дела,
Поскольку я здесь никому не молился.
И я не остался, и не обернулся… вернулся…
Агония - плоти… Забвение - песне…
Не прячьте глаза, я ведь не был уродом!
Пускай и считал, что всего интересней
Недобрые сказки с фатальным исходом.
Пусть я их читал, даже где-то любил, но ими не жил…
Забвение - песне, а лезвию - глотку…
О павших рыдать я давно отучился,
Судьба надо мной занесла свою плётку,
Но мне наплевать - даже с шага не сбился.
Я просто не верил в неё никогда… такая беда…
Кровь - стылой земле, а мечу дайте ножны!
Не плачьте, от слёз мало, в сущности, толку,
Но твердой рукою, случается, можно
Схватить неудачу за дерзкую холку.
Покрепче её ухватить, повернуть… и шею свернуть!
Сталь ржавчина скроет, а время - могилу…
Курганы сравняет с травой луговою,
Живьём похоронит и память, и силу,
Со скукой внимая прощальному вою.
Ещё не старик, но уже не юнец… ужели конец?!
Монет - землекопу, а мне… дайте вечность…
Делам моим мало отпущено срока.
Встаёт на колени моя человечность,
И скалится зверем в предчувствии рока…
Нет, старая, врёшь! Я покамест не твой!… Живой…
Тимбар умолк, фальшиво взвизгнув на последнем аккорде, когда рука играющего вдруг прижала струны, резко обрывая музыку. Воцарилась тишина, в которой медленно растворялся призрак отзвучавшей мелодии.
– Неплохо, - похвалил Тарвелг, дождавшись пока призрак окончательно не развоплотится.
– Жаль, я ни слова не понимаю по-русски. Ты решил податься в лантары?
– Это не моя песня, - ответил ему Эки-Ра, откладывая тимбар в сторону - на постель. Кроме постели, собственно, в единственной комнате маленького домика были только каменная печь и светильник в бронзовом поставце. Больше походило на камеру-одиночку, чем на жилище.
– Её написал один мой… друг.
Он замолчал. А что тут ещё добавишь? Вряд ли травнику будет интересно слушать про неведомого друга, сочиняющего песни, как и ему, в сущности, неинтересно о нём рассказывать. Зачем Тарвелг вообще пришел? Просто языком почесать? Не похоже.
– Почему все-таки "Эки-Ра"?
– поинтересовался эрхад явно для того, чтобы хоть что-то спросить.
– Почему бы и нет? Я ведь и правда Эки-Ра. Конечно, в той же мере, что и Олег, но жить-то теперь мне здесь, а Виар-Та-Мирра - родина Эки.
– Что ж, своя логика в этом есть… да…
Кьер-Ард и Линн-Ко ушли накануне. Нолк-лан отправился в родовой
"Мне уже поздно менять взгляды на жизнь, мальчик. Ты смирился со смертью отца, ты дал слово дяде, а я - нет. И мои ребята - тоже."
"Будешь мстить, Кьер? Месть не приносит облегчения, поверь, я знаю."
"Буду думать. А уже потом - мстить. Обдуманно. Месть - она ведь разной бывает, Эки."
"Не бывает, Кьер… Но всё же, удачи тебе."
Крайта он сам спровадил - отправил к "ватаге", успокоить всех и дожидаться его возвращения. Как долго дожидаться - не сказал. Смалодушничал, в сущности. Не хватило его на "прощай", оставил себе шанс вернуться.
– Я был в горах на востоке возле Бо-Вельбера, - нарушил Тарвелг затянувшееся молчание.
– Прошёл через Междумирье… тебе это интересно?
– Интересно, - Эки-Ра поднял голову и изобразил внимание. Травник чуть не поперхнулся, однако продолжил:
– По Виар-Та-Мирра всё ещё можно перемещаться, используя Врата, а дальше - наш собственный барьер не пускает. Даже на Землю уже не попасть. Вот так.
– Этого и следовало ожидать.
– Жаль, - Тарвелг вздохнул.
– Я всё-таки надеялся, что моя любимая книжная лавка останется со мной.
– Угу, жаль. Так что там, на востоке?
– Так и не понял что, - поморщился эрхад.
– Там что-то . Издалека похоже на облако или скопление тумана, но по низинам оно не растекается, а словно застыло в предгорьях. Вблизи как будто в дымке оказываешься, довольно плотной, хотя и не такой густой как обычный туман. И больше никаких ощущений - ни сырости, ни холода, вообще ничего необычного… что уже само по себе необычно. Плотность Дара на окраинах этой штуки примерно та же, что и везде, а вглубь я лезть пока не рискнул. Что скажешь?
– Это из-за той волны, - чуть подумав, предположил Эки-Ра.
– Когда погиб первый чужак, издары не смогли удержать "купол" и часть энергии взрыва прошла сквозь защиту. Врата мы всё-таки прикрыли, но, видать, не до конца.
– И?
– настороженно поторопил его Тарвелг. Эки-Ра пожал плечами:
– Откуда же мне знать? Ты ведь был там вместе со мной и сам видел какие силы шли в ход. На что они могли повлиять? Да на что угодно. Чем бы ни оказалась та штука у Бо-Вельбера, нам теперь с ней жить.
– А ты… - травник замялся.
– Сдается мне, это может быть важно… Нельзя же просто плюнуть и забыть, стоит узнать получше с чем мы дело имеем. Почему бы тебе не поучаствовать?
Эки-Ра усмехнулся и покачал головой:
– Не могу понять, ты-то что засуетился вдруг? То, помнится, ни во что ввязываться не хотел, а теперь зам лезешь куда не просят. Или… просят?
На лице старика отразилось непривычное для него смущение и Эки понимающе кивнул:
– Стало быть, надоело тебе отшельничать. Почувствовал вкус к жизни, понравилось быть на виду…