Сны над Байкалом (сборник)
Шрифт:
Виктор кивнул.
— Это Галаи, — без слов показала Эла на горную цепь. — Прямо — вершина Бар… — «Наверное, восьмитысячник», — подумал Виктор. — Но ты поверни по этой долине, — продолжала Эла. Виктор повернул аппарат. — По реке, по реке, — попросила Эла. Виктор повел вдоль реки. По берегам высились скалы. Виктор попытался поднять аппарат. — Не надо. — сказала Эла, так теряется прелесть. — Виктор убавил скорость — летели в теснине. — Смотри, самоцветы! — воскликнула Эла.
Скалы превратились в кристаллы красного,
— Красиво, смотри!
Виктор следил за полетом, лишь краем глаза оглядывал скалы.
— Люблю это место! — Эла. подалась к лобовому стеклу. — Еще медленнее!
Виктор повел аппарат на малой скорости.
— Как дробится солнце! Взгляни! — восхищалась Эла.
Солнце играло внутри кристаллов искрами, пламенем.
— Опустимся здесь!
Крохотная поляна на берегу, ущелье. Синие грани. «Как во сне…» — подумал Виктор, опустив аппарат. Первой спрыгнула Эла.
— Поляна Сапфиров, — сказала она, объявила, словно экскурсовод.
Виктор улыбнулся, спрыгнул. Оказался с ней рядом.
— Хмуришься? — Эла поняла, что Виктору не по душе ее пояснительные сухие реплики.
— Нет, почему, — возразил Виктор, — здесь хорошо.
Эла опустилась на траву, потянула Виктора за руку:
— Сядь.
Ущелье было сказочно-синим. Лишь в вышине, где солнце трогало грани, они сверкали и плавились. Река шумела. Воздух, насыщенный влагой, был прохладным.
— Поляна Сапфиров, — говорила Эла. — Но ты думаешь о другом.
Виктор думал, что красота поляны холодная, он недолюбливал синий цвет.
— Не смотри на скалы, — сказала Эла. Рукой она перебирала травинки.
Виктор сорвал легкий прутик — захотелось попробовать травинку на вкус.
— Не надо. — Эла отобрала травинку.
— Почему?
— Музыка, — ответила Эла. — Все кругом музыка.
Виктор слышал шум реки и ничего больше.
— Мы еще не говорили о главном, — сказала Эла. — Ты навсегда прилетел к нам?
— Нет, — ответил Виктор.
— А хотел бы остаться?
— Тоже нет, — откровенно признался Виктор. Эла легла на траву, закинула руки за голову: — Зачем было лететь?
Вопрос неожиданный. Виктор не был готов к нему. Начал говорить о вечном стремлении людей к новому, к знаниям.
— Не надо, — прервала его Эла.
Виктор смолк.
— А если я тебя попрошу, — сказала она через минуту. — Очень попрошу: останься. Со мной. Предложение тоже внезапное. Опять Виктор не был готов к нему.
Эла ждала ответа.
— Видишь ли… — Виктор чувствовал, что разговор не ладится, как вчера. — На Земле… — Слова не шли к нему, мысли в голове разбредались.
— Не надо, — в третий раз прервала его Эла. Поднялась — тонкая как лоза:
— Я покажу тебе водопад.
Пошла по берегу. Виктор за ней.
Метрах в двухстах свернули в боковое ущелье, и картина переменилась. Вместо синих скал встали янтарные — в воздухе,
Виктор раздумывал над только что окончившимся разговором. «Останься. Со мной». На секунду Виктор подумал: остаться? Даже захотел остаться. Не здесь, в синих скалах. На теплой светлой планете. Оставались же далекие предки Виктора на южных коралловых островах… Девушка шла впереди — плыла: движения ее были как музыка. Это Виктор заметил с момента встречи. Шагнуть, подхватить ее, закружить!.. Но ведь он ничего не знает. О ней. Об этом чужом и сложном мире. Все равно он подхватил бы Элу на руки… Ребячество, тут же осаживал себя Виктор. И в то же время видит, чувствует каждый ее шаг, движение.
— Сюда. — Эла поднялась по тропинке вверх.
Через минуту они вышли на солнце, увидели водопад.
— В желтых, как золото, скалах он выглядел золотым. Пена у его основания горела расплавом; ниже, в извивах берега, струился металл, словно выпущенный из плавильной печи. Эла шагнула к ручью, прыгнула на противополо сный берег. Что-то у нее вышло неловко, она охнула, села на камень.
Виктор тотчас оказался рядом:
— Что с тобой?
Эла пыталась подняться, но не могла опереться на ногу.
— Что? — спрашивал Виктор.
— Нога…
Сквозь прозрачные травяные сандалии Виктор заметил, как краснеет, вспухает щиколотка. Вывих, определил он. Поднял девушку на руки.
— Больно?
— Да…
Виктора не задел на этот раз лаконичный ответ.
Он шагнул через ручей обратно, понес девушку по тропинке вниз. Опухоль на щиколотке вздувалась. Вывих, утвердился Виктор в своей догадке.
Шел медленно, прижав Элу к себе, чтобы видеть, куда ставить ногу на скользкой тропинке. Пытаясь скрыть слезы, может, гримасу боли, Эла спрятала лицо у него на груди.
— Ничего, — ободрял он, — потерпи.
Ей было некуда девать руки, она обвила ими шею Виктора.
— Ничего, — повторял он, — сейчас…
Но слов своих он не слышал, может быть, только думал?.. И тропинки не видел, ноги машинально нащупывали опору. Единственное, что он ощущал, — Элу, прильнувший к нему жаркий комочек. Руки Элы обнимали его, от них было горячо, и Виктор чувствовал, как в нем самом поднимается горячая волна, он сильнее сжимал девушку. «Эла…» В имени ее была музыка, в руках страсть.
— Эла… — Только что он мечтал подхватить ее на руки. И вот она с ним. — Эла!
Дыхание ее стихло, слезы перестали жечь грудь Виктору. Внезапно она подняла лицо. Повернулась к нему.
— Как у вас любят? — Взглянула ему в глаза. — На Земле?
Секунду Виктор не отрывался от ее глаз. Они ждали. Требовали. Виктор сильнее привлек ее, поцеловал в открытые губы, ощущая вместе с жаром дыхания холодок зубов.
Положив ее в кресло в кабине, Виктор попытался вправить вывихнутый сустав. Это ему удалось.