Сны над Танаисом
Шрифт:
Вот какая мысль, подобно червю, точит мое сердце. Мучительно мне сознавать свою слабость, мучительно понимать, что оказался в стороне и, боясь за жизнь дочери, не рискую постоять за имя убитого друга.
Одна надежда утешает меня: я уповаю на честность и решительность Эвмара и на это письмо к тебе. Молюсь богам, чтобы письмо достигло тебя и помогло делу. Молюсь за счастье и здоровье твое и твоих детей. Ты один в Танаисе, к кому тянется от моего сердца нить, подобная той, что владела Ариадна. Будь достоин славы и замыслов своего отца. И, прошу
ХАОС
Издали словно прозрачные, словно из воска, крепостные стены Города трепетали в жарком, полуденном безветрии. Казалось, в один миг растечется нагретый воск - и Города вдруг не станет. Вместе со стенами трепетали вдали вереницы малых курганов к востоку от Города, сбившиеся в кучу повозки у торга, скот в загонах и - на всю широту взгляда - мутная белесая пелена между степью и небом. Трепетало все, что видел перед собой дальше одного стадия одинокий всадник на высоком, аравийской крови, жеребце.
От сильного встречного света всадник щурился, напрягая запыленные брови и веки, и вместе с конем отчаянно встряхивал головой, отгоняя бьющих прямо в глаза слепней.
Наконец, не вытерпев укусов, конь подался назад и, злобно фыркнув, ударил копытом. Всадник ощутил резкую, тревожную перемену вокруг и настороженно огляделся, не сообразив сразу, что конь лишь вспугнул кузнечиков, и стрекот их разом осекся. Он тронул коня, и тот, чуя нерешительность хозяина, потянулся осторожной рысью в сторону от Северной дороги, в объезд невольничьего рынка и козьих загонов.
Среди крытых стойл, почти примыкавших к Западному мосту, всадник наконец поймал глазами старика в персидском кафтане - и резко свернул по направлению к стойлам.
Старик, нечаянно оборотясь, тоже заметил вдали высокого чужестранного скакуна соловой масти и всадника в ясно-белом тюрбане. Сделав два невольных шага навстречу, старик замер и, судорожно вскинув голову, поднес к бровям руку.
– Это он, Посланник, - прошептал старик и следом уже крикнул: - Это он! Хадимй! Живо!
Один из коновязов, крепкий малый с рябым лицом, подскочил к старику.
– К нам Посланник Чистых! Вот он!
– сделав страшные глаза, прокричал старик.
Коновяз перевел испуганный и недоуменный взгляд на приближающегося ездока.
– Не таращись, дурень!
– взмахнул руками старик.
– Воды. Живо!
Сам он поспешил навстречу и схватил коня под уздцы, не дав ему встать, отчего, завалившись назад, едва не повис на узде. Конь дернул головой, и старик не устоял на ногах.
– Не суетись, - усмехнулся всадник.
– О Агурамазда, велика твоя милость!
– С этим восклицанием старик припал к сапогу всадника.
– Счастье принять Посланника Чистых...
– Задерживаешь, - оборвал старика всадник, легким усилием ноги оттолкнув его голову.
У стойл он спустился с коня и коротким, насмешливым взглядом проводил коновяза, который опрометью
– Гитрез, - отрывисто позвал Посланник, и старик выскочил из-под его руки с полупоклоном.
– Повинуюсь, господин.
– Я иду в Город. Коня оставлю тебе.
Старик сделал растерянное лицо:
– Господин не желает омыть ноги и принять пищу?
– Я спешу, - ответил Посланник.
– Конь остается у тебя. Завтра здесь будут римские купцы. Продашь коня им. Запомнил?
– Да, да, господин, - непонимающе закивал старик.
– Продашь коня римлянам. Только им. Бери дорого. Конь редкий, легкой крови. Деньги возьмешь себе. Вот тебе охранная печать, что конь не краденый.
Старик робко взял листок пергамента.
– Обратно не жди. Я ухожу. Прощай.
Посланник, отвернувшись, направился быстрым шагом к мосту.
– Господин, господин...
– Старик, задохнувшись, едва перегнал Посланника и упал перед ним ниц, взбив клубы пыли.
– Милость твоя...
– Задерживаешь.
– В голосе Посланника блеснуло раздражение, и старик в один миг скрылся позади.
– Да хранит твой путь Агурамазда!
– прокричал он вслед.
У ворот Посланник показал страже печать фиаса Бога Высочайшего и небрежно принял поклоны.
– Господина проводить?
– спросил старший стражник.
– Нет, - усмехнулся перс.
– Я знаю, куда иду.
Войдя в устье Алтарной, он свернул на улицу Золотой Сети и на мгновение задержался у еще одних массивных врат.
– Да освятит порог стопа Посланника, - торопливо проговорил новый стражник, приложившись губами к высшему знаку тайной иерархии на браслете пришельца - свастике, увитой виноградными лозами.
Во внутреннем дворе Посланник чуть замедлил шаг, позволив другому слуге фиаса выскочить вперед с докладом.
Несколькими шагами позже этот слуга вновь появился на ступенях и с приветствием "Да освятит порог..." замер, склонив голову. Посланник поднялся мимо него в дом.
После яркого света он на мгновение потерялся в сумраке покоев и в белом силуэте у дальней стены не различил поначалу, но лишь угадал черты "отца" фиаса.
Старый жрец краем взора заметил Посланника на пороге, но не повернулся к нему лицом. Край взора не расчленяет предмет на обманчивые пестрые детали, выхватывая из его бытия главное: форму и направление движения - в этих признаках таится источник движения. Встречай гостя краем взора - узнаешь, кто он и каким духом послан. Старый жрец никогда не изменял этому правилу, постигнутому еще в пору отроческого учения, - дожидаясь Посланника, он стоял неподвижно...
Он заметил, как в проем двери поднялась известково-белая фигура, как, вступив в дом, она словно обуглилась: запыленные одежды Посланника разом впитали в себя сумрак, отчего силуэт показался вдруг темнее стен, показался тенью, вызванной из глубин ночи невольным заклинанием. И в этот самый миг Посланник замер на месте.