Сны принцессы Лилиан
Шрифт:
Голос кавалера Витаса прерывался, жалко хватаясь за остатки важности и самодовольства:
– Несчастная... Когда начнется землетрясение... становись в дверной проем... или в оконный... может, останешься жива. Если повезет...
Они говорили еще минуты две, негромко и почти спокойно. Эжан оставался на месте, мелко переступая исколотыми и озябшими ногами. Прислушивался к их разговору - так напряженно, что забурлила трелью кровь в висках. Кружилась голова, а еще было мерзко и стыдно: он чувствовал себя соглядатаем, шпионом.
И еще раз почувствует себя так, если
– Ты всегда был пешкой, Витас, - отчетливо и устало сказала она.
– И будешь ею.
Принц снова подумал, что откуда-то знает эту женщину, - вспомнить имени он не мог. Ну и что? Речь совсем о другом, о важном, о судьбе королевства, об угрозе жизни людей Великой Сталлы... Надо слушать, услышать как можно больше, передать каждое слово магу Агатальфеусу Отмеченному, потому что если не он, то кто сумеет помочь?..
– Не пешкой, а королем, - возразил сын господина старшего советника.
И - через несколько секунд:
– Только не говори, что ты увлеклась этим... бастардом.
Она засмеялась.
Она смеялась - точь-в-точь, как тогда, - и Эжан, не помня себя, шагнул вперед... И увидел их: две плоские черные фигуры на фоне сизого неба вокруг ущербной луны. Худой и высокий кавалер Витас с изогнутым ястребиным носом. И она, тоже высокая, плавная, словно начерченная по лекалу, с тяжелой башней прически на голове. Вот башня покосилась назад, и хищный клюв склонился над запрокинутым женским профилем...
Дальше Эжан не смотрел.
* * *
Лилиан, Лилиан, Лилиан, Лилиан... Лили... ан. Ее имя спуталось в петлистый узел и завязло на губах.
Эжан выбежал на поляну. Было тихо; трели сверчков и чье-то шелестящее стрекотанье не нарушали тишины. Серебристо поблескивал пруд, смутно белела беседка. Принц опрометью бросился туда - хотя уже понял.
Ее здесь нет.
Он вошел в беседку. Здесь было темно: лунные лучи сдавались перед живой стеной плюща. Здесь всегда темно... только таинственные отблески в глазах Лилиан, в изгибе ее шеи, на прядях летящих волос... И - ничего: лишь ее губы, ее шепот, ее дыхание... только вчера.
Вечность назад.
Эжан опустился на скамейку; да, совсем недавно она, принцесса Лилиан, сидела именно здесь, ожидая своего принца... Он определенно мог поклясться в этом. Затем она встала, спустилась к пруду, обошла кругом воды, опять вернулась сюда. Она готова была ждать сколько угодно... в этом он тоже не сомневался.
А потом что-то случилось.
Его снова передернуло при мысли о людях Литовта. Особенно теперь, когда господин старший советник замышляет что-то мерзкое и страшное... Самодовольство кавалера Витаса, с каким он говорил о некоем заговоре стабильеров, не оставляло сомнений в том, КТО стоит за этим заговором.
Отстраненно, словно речь шла о событиях из книги - нет, гораздо, гораздо отстраненнее!
– Эжан подумал, что, если бы не подслушанный только что разговор, Литовт обрушил бы свой удар неожиданно и беспощадно: на маму,
Не то, не то...
Лилиан!.. Это над ней нависла опасность - над самой первой, потому что самой беззащитной. Где ее искать?!
– он беспомощно огляделся по сторонам, стоя в проеме беседки.
Учитель!
Мысль была - как вспышка; она еще не успела догореть, когда Эжан, распахнув ворот, полез за амулетом. Лиловая капля в ночи... лунная ниточка серебряной цепочки. Позвать его, прямо сейчас. Он ведь не только стабильер, он маг, сильный маг!
– куда сильнее, чем многие из тех, кто ходит в длинных плащах с капюшонами и торгует правом заглянуть в магическое зеркало. Учитель умеет видеть сквозь ночь и стены... он найдет ее.
Амулет еще колебался на вытянутой руке, когда Эжан внезапно подхватил его в кулак, подбросив на цепочке. Разговор с магом - о ней, о Лилиан! возник в памяти отчетливо, до единого слова, до каждого прищура скрытных ореховых глаз. Теперь принц вспомнил даже то, чего не уловил, не заметил тогда, на лестнице, перед провалом в сон. И замер, словно придавленный грузом очевидности: учитель знал.
Знал, что она не придет. Знал, почему. Знал - и по доброте душевной посоветовал ученику выспаться; такой своевременный совет действует безотказнее магии.
Знал - и молчал. И сейчас он промолчит... даже если явится на зов.
Эжан разжал пальцы; прохладный кулон с размаху ткнулся в грудь.
Получается, принцессе Лилиан ничего не грозит? Она под его, учителя, защитой? Но почему она тогда... к скрытности мага он давно привык; но как она, Лилиан, могла не сказать, не предупредить?!
Как все сложно...
Он вернулся в глубину беседки и опустился на скамью. На ту самую скамью.
* * *
Когда в лунный проем метнулась женская фигура, Эжан на мгновение поверил: она. Мгновение закончилось на вдохе приторно-сладкого запаха, от которого хотелось аталоррской пастилы. Аннелис дес Краунт, - всплыло в голове, и было приятным облегчением вспомнить, наконец, ее имя. Имя вечно смеющейся учительницы танцев, потомственной фрейлины, подружки кавалера Витаса.
Она не смеялась.
– Это зашло слишком далеко, - сказала хрипло, на выдохе.
– Но сюда он не посмеет...
Села напротив него; в лунном полумраке поблескивали пряди волос, выбившиеся из прически, в глубоком декольте темного платья тяжело вздымалась и опускалась белая-белая, почти светящаяся грудь.
– Простите, мой принц, - отрывисто бросила Аннелис.
– Я не хотела тревожить ваше одиночество.
Она убежала от него, от Витаса, сообразил Эжан. Возможно, он преследует ее... Его рука легла туда, где должна была быть рукоять меча; рукояти не оказалось. Конечно, на нем ведь нету даже сапог... Принц покраснел - и от всей души порадовался, что в темноте это незаметно. Ничего. Если этот мерзавец, кавалер Витас только попробует... додумывать шаткую мысль Эжан не стал.