Сны призрака
Шрифт:
Когда Ремпальдс вернулся на место, руки его были пусты. Сосед искоса глянул на него и тут же снова переключился на читалку – похоже, его инопланетянами было не удивить. Женщина у окна так и не проснулась, парочка впереди вела себя тихо. Алехан опустил кресло пониже и вскоре тоже задремал.
Формально война окончилась подписанием перемирия и нескольких договоров о сотрудничестве, однако на взгляд со стороны могло показаться, что победили маризяне – уж слишком подобострастно вели себя земные власти по отношению к ним. Их счастье, что на Маризе не было фирмы вроде «Интергалактик», претендующей на
Общество на розовой планете было устроено совсем иначе, чем на голубой. Привычных для жителей Земли иерархий там не существовало: в основе всего лежало отношение ответственности. Суть его на Земле правильно представляли немногие – ведь по принципам этого отношения тот, у кого вроде должно быть больше всего власти, на деле оказывался самым уязвимым и беззащитным. Впрочем, те, кто дольше общался с маризянами, знали, что этим их странности не исчерпываются, и понимали: победителей или проигравших в войне нет. Победил тот, кто выжил, потому что целью Маризы была полная очистка Земли от человечества и последующее ее заселение. Землянам очень повезло, что почти все военные действия велись в космосе и зацепили только пограничные колонии, но ни в коем случае не колыбель-матушку.
На самом деле все было еще сложнее. Большинство жителей Маризы отнюдь не проявляли высокомерия, а, скорее, даже стыдились того, что их соотечественники начали войну. Простым людям война не нужна была вовсе – они были против нее, хотя и не из симпатии к землянам, а потому что средства на военные действия шли в том числе из их карманов. К космической агрессии маризян привели внутренние политические интриги – некие силы на розовой планете захотели почувствовать настоящую власть, по земным понятиям. В какой-то момент они и решили, что им не нужны соперники в Галактике. Затем эти силы были уничтожены – канули в небытие вместе с безумным Ииввриком, – и между двумя планетами воцарились мир-дружба и спокойствие. Не последнюю роль в этом сыграла космическая разведка и группа Михаила Квалина – все-таки, что ни говори, национального героя за просто так не дают.
Кстати, если верить свежим новостям, Квалин пропал без вести и с большой вероятностью погиб. Ремпальдс сожалел об этом – на Маризе разведчика любили. У них не было звания национального героя, но, если бы его ввели, Михаил мог стать единственным получившим его инопланетянином. Онбыл одним из немногих землян, кто научился понимать маризян – Квалин общался с ними, а не «контактировал», как большинство его соотечественников. Некоторые даже считали, что ему следовало родиться на розовой планете, а не на голубой. Правда, после войны он почти не бывал на Маризе – в глубоком космосе осталось еще множество неисследованных мест, которые сейчас интересовали дальнюю разведку куда больше.
Тем временем позади остался Новый Сыктывкар – небольшая земная колония, где обитали в основном ученые. «Гусь» стоял там недолго. Стюардесса, проходя мимо Ремпальдса, поинтересовалась, не хотят ли пассажиры чего-нибудь выпить. Сосед взял себе пиво, маризянин же предпочел сок.
– Я прошу прощения, если лезу не в свое дело, – сказал мужчина в очках. – А вы на Эалью или на Кумбиэн?
– Лечу я на Кумбиэн. Сделать дела у меня там.
– Надо
– Живете вы землянин? – спросил Ремпальдс.
– Само собой. А вы с Маризы, это я сразу понял! Я же так обрадовался, когда объявили перемирие! То есть не потому, что боялся, что мы проиграем, или там что-то такое… А потому что война – это глупо, по-моему. Я думаю, наш путь – единая Галактика. Вот, смотрите: Галактический совет какой-никакой уже есть – а там и дальше постепенно…
– Не верю я в Галактику единую, – сказал Алехин. – Есть мы разные слишком – не получится единая. А есть война, говорил я всегда, глупо. Не хотел я войны тоже.
– Ну, вот видите – значит, уже не настолько разные! – торжествующе сказал сосед. – Кстати: Василий Голодаев. Да чего там – Вася просто.
– Зовут Алехан Ремпальдс, – откликнулся маризянин.
– А знаете, вот если бы не порядок слов, так вы очень хорошо по-нашему…
– Даются мне легко языки, – сказал Ремпальдс по-кумбиэнски.
– Надо же! Если бы вас не видеть, так я бы сейчас решил, что рядом со мной настоящий кумбиэнец!
– Есть мое правило: знать язык планеты всегда, нахожусь я где.
– Очень похвально! А, простите, если не в свое дело, что у вас за дела-то на Кумбиэне?
– Торгую я. Налаживаю я контакты. Договариваться хочу с компанией «Хейгорн».
– А, «Хейгорн»! – воскликнул Голодаев. – Вот и мои друзья, говорили, туда устроились. Непонятно мне, и чем им «Интергалактик» не подошла? Не патриоты – что тут скажешь… Но я так думаю – и пускай. Если такие простые люди вроде нас с вами будут потихоньку налаживать контакты, так мы и придем потихоньку к объединенной Галактике. Почему бы нет?
– Придем мы, может, – не стал спорить Ремпальдс. – Покажет жизнь нам.
Скоро остановились на Эалье, и вышло три четверти пассажиров, включая так и не сказавшую ни слова женщину у окна и девицу с пацаном из ряда впереди. Взамен них часть мест заняли другие, но больше половины кресел так и остались пустыми – райская планета находилась в сфере земного влияния и связи между ней и Кумбиэном были налажены слабо. Голодаев попытался снова разговорить Ремпальдса, но тот, похоже, потерял интерес к беседе, и землянин, оставив попытки, снова взялся зачиталку.
Наконец Алехан решил немного пройтись. Он спустился ниже, где не было пассажирских мест – уровень был целиком отведен под заведения, где пассажиры могли скоротать время полета. Проходя по центральному коридору, Ремпальдс миновал ресторан, спортзал, игральню и танцпол. Ненадолго остановился возле бильярдной, где как раз шла напряженная партия, и решил заглянуть сюда потом: сейчас его больше интересовала другая комната. Ее маризянин нашел в конце коридора. Точнее, там было целых четыре двери, за каждой из которых, в свою очередь, находилось несколько кабинок. Некоторые инопланетяне для отправления естественных надобностей желали уединяться чуть ли не в целом зале – разработчики корабля это учли. Ремпальдс выбрал крайнюю справа дверь. Заходя, он заметил чей-то осторожный взгляд со стороны лестницы, на миг скользнувший по нему.