Сны в Улье

Потоцкая Мария

Голова почти прошла. Осталось легкое недомогание, но, наверное, оно было из-за того, что я ожидала, что буду чувствовать себя плохо. Я вышла из комнаты. Таддеуша нигде не было, наверное, пил в другом месте. Но сейчас он меня не так сильно интересовал, я должна была начать свое расследование. Логичнее всего было начать с Дациана и Адель. Но их тоже не было. Нашла Андрея, и он сказал мне, что они поехали за Лидой. Мы с ним пришли к выводу, что это рискованная затея. Если они оба умрут, то, наверное, и разузнавать будет нечего. Еще Андрей сказал мне, что видел, с каким видом Таддеуш вылетел из моей комнаты, несясь к холодильнику за бутылкой. Он добавил, что Таддеуш идиот, и

если у меня какие-то проблемы, я могу обратиться к нему. И даже, если нужно, он может побить Таддеуша за меня. Мне показалось это нелогичным, ведь Андрей его брат, а не мой. Я отказалась. Удивительно, у Андрея были языки на голове, от него ожидались странности в поведении, но он был обычный хороший мужчина.

Мое расследование как-то слишком быстро зашло в тупик. В этот момент я поняла, что мне все-таки очень жаль, что Лиду украли. Я могла бы спокойно к ней подойти и попробовать благодаря ей решить мою проблему. Хотя в ее суть я бы не посветила Лиду, все-таки она тоже может оказаться культисткой. Но иногда, когда говоришь с кем-то приятным даже на отвлеченные темы, становится легче придумать решение.

Все вокруг были незнакомыми и дикими. Люди забились по разным углам в свои компании, и я чувствовала себя здесь лишней. Таддеуш бы легко подошел к любому и заговорил, а к Лиде, хотя она и тоже была новым человеком, почему-то многие подходили сами. Обаятельная девочка. Я была не такая. Чувство, будто снова оказалась в старшей школе. Только здесь даже не было неудачника, к которому можно было подсесть. Но идея найти кого-то одного была хорошей. Я подумала зайти к раненным. Вспомнила имя одного, который как раз вполне ассоциировался с культистом. Олсон. Пару дней назад его притащили полуживого из леса. Он не дышал. Адель сказала, что он попал в ловушку, поставленную Строем. Дациан вместе с Марселем его вылечили. Потом мы все долго обсуждали, как это подло со стороны Строя.

Около входа в комнату, где должен был находиться Олсон, на полу сидели Римма и Хельга. Они играли в карты, и, судя по тому, что Хельга сидела без штанов и ботинок, а Римма без майки, они играли на раздевание. Мне показалось это абсолютно бессмысленным, но я не стала уточнять. Тела у обеих были красивые и, может, они просто искали повод их показать.

– Ты к Олсону?
– спросила Хельга, тряхнув своими гладкими белыми волосами. Римма тоже посмотрела на меня, и хоть она и не была так откровенно провокативна в своих движениях как Хельга, я видела в ее глазах огонь. Взгляд приковывала ее загорелая грудь в черном спортивном лифчике.

– Будь осторожна, он рехнулся окончательно.

 - Абсолютно. На всю голову долбанутый теперь.

– Раньше хоть оставался кусочек здорового мозга.

– Спинного, в основном.

– Он настолько чокнутый, что даже мы не смогли с ним жить в одной комнате дальше.

– А мы ведь тоже чокнутые.

– И бомжи. У нас больше нет комнаты, мы живем в коридоре.

– Так что, если несложно, вынеси нам хлебушка поесть.

Наверное, они могли продолжать говорить бесконечно, но отвлеклись на неясный момент в игре. Говорили они абсолютно синхронно, и я решила, что они точно либо сестры, либо любовницы. Я даже не стала им отвечать и открыла дверь.

В комнате было темно. Лампы включены, окна зашторены, и через темные занавески свет едва ли пробивался. Кровать, комод, стулья и другая мебель были приставлены к одной из стен. Другая половина комнаты казалась почти пустой, лишь какие-то вещи были разбросаны на полу. Олсона я не сразу заметила. Он стоял у пустой стены, прижимаясь к ней лбом. Его руки были выпрямлены и тоже прижаты. Казалось,

что к стене он притянут, как к магниту. Или, как муха на липкой ленте. Он был без рубашки, и, приглядевшись, я увидела длинные порезы через всю спину. Они кровоточили. Кровь еще не запеклась и тоненькими струйками стекала на пол. А под ним уже было маленькое темное озеро. Мне стало жутко.

– Смерть - это награда? Смерть - это наказание? Смерть - это ошибка в моем сознании? Как ты считаешь?

Я едва различала слова. Мало того, что его голос был жутко охрипшим, так еще он говорил, уткнувшись ртом в стену. Я подумала, что хорошо, что он начал разговор первым. Но потом я осознала суть его вопросов, и мне это перестало казаться такой удачей. Олсон отнял одну руку от стены и пощелкал пальцами, видимо призывая меня говорить.

– Судя по законодательствам некоторых стран, наказание.

Его рука замерла в воздухе в той же позе. Всем остальным телом он по-прежнему прижимался к стене, из-за чего его плечо казалось неестественно вывернутым. Наверное, я пришла по адресу. Главное, чтобы я еще смогла отсюда выйти.

– Смерть - это мучительный переход в Бездну. Бесконечная прогулка по Улью. А если нет? Что там по другую сторону?

– Я не знаю, - честно призналась я. Мне стоило побыстрее узнать, культист ли он, и стоит ли воспринимать его слова, как бесплотное философствование или как заповеди. Но судя по тому, что он говорил про Улей, мои сомнения должны были развеяться.

– Скоро узнаешь. Если пройдешь ее до конца. Точно! Я все понял! Смерть зовет, смерть торопит, но не обязывает. Я повернул назад. У тебя будет шанс повернуть назад, Яна. Но только в том случае, если будет куда.

Больше, чем его бред про смерть меня пугало то, что он назвал меня по имени, хотя был повернут ко мне спиной. Да и вообще, откуда бы ему было знать мое имя. Наверное, это какая-то магия, о которой мне еще неизвестно. Олсон сделал шаг назад от стены. Потом он повернулся и пошел ко мне мучительной походкой, как изнывающий от жажды путник в пустыне. Губы его были пересохшими, а глаза красными, от лопнувших капилляров.

– Я просил указать мне знак, а пришла ты. То, что я только что понял, я мог понять и без тебя. Значит дело в том, что внутри тебя. Но ты ведь даже не девственница, чтобы стать частью. Отдашь мне свое сердце? Отдашь?

Я попятилась и наткнулась на закрытую дверь. Странно, мне казалось, я оставила ее открытой. Я даже подумала, а не закричать ли. Но ведь пока он ничего не сделал.

– Не отдам, - сказала я, пытаясь придать своему голосу как можно больше строгости. Возможно, сумасшедшие, как и животные, больше реагируют на интонации, чем на слова. Олсон и правда, остановился. Взгляд его выражал полное непонимание.

– Тогда зачем же ты здесь, - побормотал он и вдруг кинулся в мою сторону. Я не смогла закричать, вжалась еще сильнее в дверь, и мои щупальца зашуршали, вздыбившись. Олсон протянул ко мне руку, я уже готова была его ужалить, но ничего со мной не произошло. В комнате зажегся свет. Рука Олсона была на выключателе рядом с моим плечом. Вот это он страха на меня нагнал. Чтобы полностью разрешить нашу неловкую ситуацию, ему следовало бы рассмеяться над моей пугливостью, а я бы не сразу, но в итоге должна была тоже слегка обиженно рассмеяться, называя его идиотом. Но выражение лица Олсона не изменилось. Он развернулся и быстрой, но все еще странной походкой пошел к кровати. Сгорбившись, он сидел, будто что-то обдумывая. Потом стукнул себя рукой по голове и выпрямился. Вот это стремный парень. Впрочем, дальше он заговорил веселым голосом, будто мы только встретились: