Сны. Начало
Шрифт:
Алла удивилась и приподняв бровь, уставилась на начальника:
— Это вы сейчас о чем, Владимир Семенович?
– Да все про то же, Алла, все про то же! Я сейчас окно открою, вентиляцию включу, да? А ты же никому не расскажешь, что начальник… такой-сякой… нарушал им же подписанный приказ о запрете курения в помещениях Центра?
Женщина засмеялась:
– Ну что с вами поделать, если вы такие слабые и хоть какое-то время без никотина не можете? Я сделаю вид, что ничего не заметила!
Карпов кивнул и чуть поклонился:
– Спасибо,
– Только у меня тоже просьба к вам будет по такому поводу! – улыбалась женщина.
– М-да… ну ладно, излагай! – согласился Карпов.
– Я тоже в таком случае покурю! – выпалила Алла.
— Вот как?! Так это… так ты же вроде бы бросила? – удивился Карпов.
– Ну… если мужчины столь слабы и удержаться не могут, куда деваться слабой женщине? – Алла перевела взгляд на Плехова.
– А что я? Я всецело – как вы! – открестился тот.
– Ну вот и договорились! – довольно засмеялся начальник, - А то мы тут неизвестно сколько просидим, а курить хочется уже сейчас!
Потом, покурив и попив кофе, Карпов продолжил опрос Плехова:
– Евгений! Насколько ты оцениваешь как сильные… или достоверные болевые ощущения в своих снах?
Плехов задумался.
– Что боль была и боль сильная – это точно. Сомневаюсь, конечно, что ее уровень соответствовал ранениям, полученным этими людьми…
– Давай по порядку, Евгений. Вот в первом случае, с тем капитаном…
– Х-м-м… как вы сами понимаете, контузий у меня самого никогда не было. Оценивать по опыту не могу. Голова болела очень сильно. Даже… как-то мысли туго ворочались, постоянно обрывались из-за нее.
– А рука? – спросила Алла.
– Рука тоже болела, но… меньше. Я ее тогда вообще не чувствовал. Ее как будто не было вовсе, но боль тупая такая, постоянная – была.
– Так… а про Савельева? – вмешался Карпов.
– У Савельева… Когда он уставать начал, появилась боль от старого ранения в левом плече. Ныло. И постепенно эта боль нарастала. Терпимо, но раздражало неимоверно. А когда граната сзади рванула… Резкая, как ошпарило кипятком. Помню, что я сам тогда зашипел от этой боли. Да и потом Савельев… он на морально-волевых держался.
– Ага, ага… ну так вот. Аллочка! Ты обдумай все это, соотнеси с показаниями программы. Потом еще с тобой это обсудим, - негромко пробурчал Карпов, - Ну что, други мои… не пора ли нам сделать перерыв, покурить, выпить кофейка. Может даже коньячку туда плеснуть, для вкуса и аромата. Ты как, Аллочка, осуждать будешь такое предложение?
Алла секунду подумала, потом залихватски махнула рукой:
– А-а-а… сгорел сарай – гори и хата! Мы с вами и так сегодня столько инструкций уже нарушили…
Карпов засмеялся:
– Заметь, Женя, всю тонкость подначки Аллы Дмитриевны! Инструкции-то эти нарушали все мы, а вот ответственность за эти проделки – на мне, как на присутствующем руководителе. И как бы не заход это такой тонкий – дескать, раз нарушали оба, то будет какая-то просьба, снова в нарушении
Женщина чуть улыбнулась, давая понять, что начальник не так уж и не прав.
Карпов погрозил ей пальцем:
– Ну – если только в пределах разумного!
– Так, Евгений… следующий наш вопрос, который нас интересует и интересует очень сильно… От этого, можно сказать, зависит весь дальнейший план исследований и опытов! Вот ты в опросах упоминал о, скажем так, серийных снах. Давай-ка сейчас, мой друг, об этом – поподробнее!
Плехов задумался. Помогла ему Алла наводящими вопросами.
– Возможно они и раньше были, но отчетливо я связи не усматриваю. Сейчас – не усматриваю.
– А когда ты точно понял, что сны последующие продолжают прежние? – спрашивала Алла, делая какие-то пометки в блокноте.
Плехов вздохнул, посмотрел на Карпова и покосился на оператора.
– Лет в четырнадцать.
– И о чем были эти сны?
– Ну, вы сами понимаете… четырнадцать лет…
– Что-то эротическое? – догадавшись, кивнула женщина, - О какой-то реальной девушке или женщине?
Евгений все никак не мог привыкнуть, что нужно рассказывать все, в том числе и о таком интимном.
– У нас в подъезде, парой этажей выше жила семейная пара. Его я толком и не помню. А женщина… я ее до поры, до времени, тоже не очень-то замечал. Нет, понятно, что я здоровался с ними, из вежливости. Она мне казалась совсем взрослой, даже, пожалуй, старой. А как-то раз, случайно… Она зашла в подъезд чуть раньше меня. У нас лифт постоянно ломался. Вот я, поднимаясь вслед за ней, поднял голову… Ну и увидел ее ноги под юбкой. И даже трусики. Тогда, как вы помните, девушки и женщины носили довольно короткую одежду.
– Дальше, Женя, дальше! – предложила ему Алла, - Мы же прошли уже этот этап. Не смущайся!
Плехов увидел, как Карпов чуть поморщился и, шевельнув рукой, подал оператору знак не торопить рассказчика.
– Ну и вот, меня это тогда… ошарашило. Было и стыдно, и в то же время… очень волнительно. Почему-то… А потом… потом я старался подгадать момент, когда она снова будет возвращаться с работы. И еще несколько раз у меня получалось. Было очень-очень стыдно, но я ничего не мог с собой поделать. Прямо тянуло меня… Я даже подозревал, что она меня уже раскусила… Но почему-то не ругала, и даже замечаний не делала. Делала вид, что ничего не происходит. От этого еще больше тянуло повторить, чтобы увидеть ее ноги.
– А сколько лет ей было? – спросила Алла.
– Даже не знаю. Мне тогда было все равно, сколько. А так, если сейчас подумать… лет тридцать, наверное, или около того.
– А почему ты решил, что она заметила твой интерес?
– Ну-у-у… может быть я себя тогда «накручивал», но меня показалось, что она стала мне улыбаться при встрече. Раньше это было так – дежурно, а сейчас – по-другому.
– И тебе снились сны с ней?
– Да… насколько помню – трижды.
— Это был секс?