Со щитом и на щите
Шрифт:
— Тяжело. На то это и армия… Я первые полгода думал, что не выдержу. Средняя Азия, жара больше сорока градусов, солнце, песок — дышать нечем, а мы при полной выкладке в форсированном марше… Или с утра до вечера на плацу. Коснешься затвора винтовки — руку обожжешь. А потом привык. И недосыпать привык, и наедаться начал. Привыкнете и вы. Служба закончится — жаль будет возвращаться домой.
Посидел еще немного, встал, закрыл мою книжку:
— А на посту читать не годится, товарищ боец.
Лейтенант
Ать-два!
Каждый новый день начинается криком дневального:
— Подъе-о-ом!
Крик взрывается, будто бомба, и мы, еще сонные, вскакиваем с коек. «Чтоб одеяло летело под потолок, а вы на пол!» — учил помкомвзвода выполнению этой команды. За окнами еще ночь, и нам каждый раз кажется, что нас ошибочно разбудили на час раньше.
Во дворе замирает сигнал горна «Подъем», а здесь командиры вторят ему предрассветными петухами:
— По-однима-айсь! Быстрей! Быстрей! Живо на зарядку!
Не успеешь управиться с ненавистными обмотками, этими «двухметровыми голенищами», как вновь голос дневального:
— Выходи строиться!
Хватаем полотенца, мчимся вперегонки. Выстраиваемся, за помкомвзвода бежим на зарядку…
Так начинается еще один, следующий день службы в армии.
Сегодня у нас неизбежная строевая, потом укрепленная полоса, два часа уставы и под конец — занятия на физкультурной площадке.
Строевую мы уже немного освоили: научились ходить, приветствовать командиров, на ходу поворачиваться кругом, не сбивая при этом в строю друг друга с ног. А вот укрепленная полоса…
Те, кто ее планировал и создавал, старались не пропустить ничего, что может встретиться на пути бойцу в будущей войне во время атаки. Так вот, на этой полосе было длиннющее бревно над глубокой ямой с водой. Бревно круглое, как скалка, еще и покачивается, когда по нему идешь. За ним — макет двухэтажного дома: дощатая стена с единственным окном на втором этаже. Далее — полутораметровый забор и широкий ров с водой, уже без бревна. И в самом конце — чучело вражеского солдата, сделанное из лозы.
— Это совсем не трудно, — убеждал нас лейтенант. И тут же помкомвзвода: — Покажите, как это делается!
— Есть показать!
Помкомвзвода берет в левую руку учебную винтовку, а в правую — гранату. Наклонился вперед, напрягся — ждет команды.
— В атаку, вперед! — Помкомвзвода вихрем помчался к укрепленной полосе.
В это мгновение мы забыли все: и то, как он нас ругает, и как наряды вне очереди дает, и… Мы смотрели — нет, любовались нашим помкомвзвода, и каждому из нас хотелось стать таким же ловким, как он.
Вот он с разбега прыгнул на бревно и побежал по нему, как по дорожке. Вот
Ловко, как кошка, соскочил по ту сторону на землю, побежал дальше вперед. Р-раз — и забор остался позади. Р-раз — и птицей перелетел яму… Приземлился, как пружина, и вперед на чучело. Короткий, как молния, выпад, чучело лишь качнулось, прошитое насквозь штыком, и помкомвзвода, раскрасневшийся, запыхавшийся, возвращается назад.
— Ясно? — спрашивает командир взвода.
Молчим. Со страхом смотрим на бревно, на стену, на ров, обреченно думаем: «Хотя бы без воды… Вода ведь холодная…»
— Кто попробует первым?
Те, кто стоит в первой шеренге, отводят глаза, задние прячутся за передних.
— Добровольцы, два шага вперед!
И тут я не выдерживаю. Ноги сами собой чеканят два шага вперед. Двигаюсь как во сне, и, когда опомнился, отступать назад было уже поздно.
Пораженный помкомвзвода передает мне гранату и винтовку.
— Вот посмотрите, это не так уж и трудно, — то ли мне, то ли взводу говорит лейтенант. И затем определенно мне: — Приготовьтесь!
Я выставляю одну ногу вперед, набираю полную грудь воздуха. У меня, пожалуй, получается не так красиво, как у помкомвзвода, но командир взвода хвалит меня:
— Молодец! Готовы? В атаку… Вперед!
— Ур-ра! — кричу я и бегу к яме с бревном. Бегу, как к виселице, и чем ближе, тем глубже кажется яма, тем тоньше бревно. Добежал — тык! — остановился.
— В чем дело? — спрашивает лейтенант.
— Товарищ лейтенант, с ноги сбился!
— Не нужно сбиваться… Давайте сначала.
Сначала? А я-то надеялся, что теперь другого вызовут.
— Готовы? Вперед!
— Ур-ра!
На этот раз я все же шагнул на бревно. Оно качается, так и норовит скинуть меня в воду, а я, отчаянно балансируя, продвигаюсь вперед.
— Молодец! Молодец! — слышу позади голос лейтенанта.
Наконец яма позади. Ффу, аж вспотел! Бегу к стене, бросаю гранату в окно и… останавливаюсь. Нет, не взобраться ни за что!
— Хватит, — сжалился надо мной лейтенант. И когда я возвращаюсь в строй, обращается ко всему взводу: — Видите, не так-то и трудно… Взво-од, слушай мою команду: справа по одному — вперед!
И началось «справа по одному»: кто через яму, а кто и в яму. Таких сразу отсылали в казарму — сушиться. Там дневальный, из второго года службы, встречал сочувственно:
— В яме купался?
— А ты не купался?
— Купался, чего уж там… Но яма — это что! Вот на стенку попробуйте…