Со скоростью "Хикари"
Шрифт:
Таноэка-сан говорит, что эта молодая пианистка окончила консерваторию и сейчас работает в отеле. Спрашивает меня:
— Что бы вы хотели послушать? Каких вы любите композиторов?
— Чайковского. Шопена. Брамса, Сибелиуса. И, если можно, «Лунный свет» Дебюсси…
Выслушав мою просьбу, пианистка садится за рояль. Играет она без нот. И в холл входит музыка. Знакомые отрывки из «Времен года» Чайковского. Потом «Ноктюрн» Шопена и «Лунный свет» Дебюсси. По моей просьбе молодая женщина исполняет и произведения японских композиторов. К сожалению, я почти незнакома с
Под музыку хорошо разговаривать. Пьем кофе и говорим о русской литературе. Проф. Оотани рассказывает о работе кафедры русского языка. Говорит, что студенты старших курсов хорошо знают русских классиков, современных советских писателей.
Многие японские переводчики давно обращаются к пушкинскому наследию. Видным «русистом» стал крупный ученый, президент Японского общества русистов, почетный профессор Сёити Кимура. Он приезжал в Москву в составе делегации японо-советской дружбы. Сёити Кимура перевел на японский язык «Слово о полку Игореве», «Евгения Онегина», «Медного всадника».
Сам проф. Оотани много лет посвятил изучению творчества Пушкина и Лермонтова.
— В Японии пользуются популярностью книги таких писателей, как Лев Толстой, Федор Достоевский, Антон Чехов, — включается в разговор о русской литературе еще один из пришедших на встречу преподаватель. — С удовольствием читают у нас книги Шолохова, Есенина, Горького… Но, пожалуй, на первом месте все же Федор Достоевский…
…Обращение к литературе других стран всегда обогащает свою национальную литературу. Большую роль в знакомстве японских читателей с русской литературой сыграл скончавшийся в 1958 г. Набори Сёму. Об этом говорит еще одна преподавательница кафедры русского языка.
Труд переводчика нелегок. И, конечно, книга всегда теряет, когда ее переводят не с подлинника, а с издания, уже переведенного на другой иностранный язык.
Первые художественные переводы непосредственно с русских изданий были сделаны писателем-переводчиком Хасэгава Тацуноскэ (1864–1909). Он публиковал свои труды под псевдонимом Фтабатэй. И первыми были рассказы Тургенева «Свидание» и «Три встречи» из «Записок охотника«.
Я сказала моим собеседникам:
— Мой отец Виктор Стражев был тургеневедом. У нас, всех троих его детей, и имена были «тургеневские»: Елена, Ирина и Андрей. Я рано научилась читать. Было немногим более трех лет, когда я прочла первую в жизни книгу. И моим «букварем» были именно «Записки охотника». В библиотеке отца было полное собрание сочинений этого замечательного русского писателя.
— Значит, у нас с вами общая тургеневская основа, — говорит преподаватель кафедры.
Меня заинтересовало: почему именно Тургенев стал одним из первых писателей, с которыми познакомились японцы?
Как известно, последние годы жизни Тургенев провел во Франции. «Французские газеты часто публиковали материалы о его жизни и творчестве. Из этих газет японские читатели и узнали о Тургеневе. Кроме того, японские корреспонденты во Франции подробно информировали свои издательства о жизни русского писателя…
Популярность Тургенева росла с каждым годом. В глазах японской публики он долго оставался
Это стихотворение одного из любимых поэтов японского народа, признанного классика японской литературы — Такубоку Исикавы (1866–1912).
Вполне понятно, что в Японии читали не только переводы книг русских классиков. Известный японский публицист Тогава Сюкоцу писал еще в 1908 г. в «Васэда бункагу» (№ 11, с. 2–3): «Конечно, японская молодежь восхищается не только русской литературой, но и французской и итальянской. Однако больше всего она любит и почитает литературу России…
Имена Тургенева, Толстого, Достоевского, Гарина, Чехова и других русских писателей упоминаются в наших литературных кругах; наши лучшие литераторы преклоняются перед талантом русских писателей» {75} .
Для разговора на космические темы мы переходим в небольшой зал первого этажа.
Чувствую, что интерес к космической тематике большой. Моих собеседников интересует полет орбитальной долговременной станции «Мир», перспектива астрономических наблюдений из космоса, жизнь и работа космонавтов во время их пребывания в околоземном космическом пространстве. Интересуются мои слушатели вопросами истории, а также развитием международного сотрудничества.
Говорим, конечно, и о Гагарине.
Нашу встречу завершает дружеский ужин. В ассортименте блюд осьминоги, креветки, оливки. Вместо тарелок на столе большие белые раковины.
Из беседы выясняется, что Танэока-сан — один из пайщиков этого современного и комфортабельного отеля. Останавливаются здесь в основном иностранные туристы. И вот тут-то зашел разговор о банях. В Японии это своеобразный культ. О нем рассказано и в национальной, и в зарубежной литературе.
— У нас в отеле хорошая сауна, — говорит Танэока-сан. — Хочу предложить вам посетить ее перед сном. Уверен, что получите большое удовольствие.
Дружески распрощавшись с интересными собеседниками и пожелав им успехов в дальнейшей работе, мы с Такэи-сан следуем совету — посетить сауну.
«Чудо-сауна» — пожалуй, иначе и не назовешь этот хорошо продуманный «банный комплекс». Здесь предусмотрено все, что помогает снимать усталость и создает хороший жизненный настрой. К услугам посетителей сауны циркулярный душ, три бассейна с разными температурными режимами, набор ароматных шампуней для мытья головы и комната с лежанками для отдыха после сауны, в которой есть цветной телевизор и набор прохладительных напитков.