Со вкусом яда на губах
Шрифт:
Всем, в том числе и самому герцогу, было понятно, что одно только слово, и по приказу нага, Карлас лишится головы тот же час, заняв только освободившийся кол после короля.
Айсону хотелось ответить. Очень хотелось выкрикнуть все, что он думает про презренных змеев и их условный мир. А после, прекратить терпеть это унижение и, если уж начертано ему судьбой, умереть, принять свою кончину достойно, не потеряв своей чести.
И, если получится, прихватить на тот свет узурпатора, освободив и Мелиссу.
Но герцог замер, когда
– Прошу… – вступилась она за Айсона.
Змей долго вглядывался в лицо, скрытое тонкой, невесомой тканью, но, в конечном итоге, нехотя кивнул и строго посмотрел на герцога.
– Лорд Карлас, – повернула головку новая королева, и Айсон различил взгляд полный тревоги и волнения. – Вы – достойнейший человек, полководец. Вас глубоко уважают подданные и дворцовая знать, на вас равняются войска и вами дорожил мой отец. Вы были наставником моего брата, – перечислила она звонким и нежным голосом, от которого сердце герцога сжималось, а душа наполнялась робким восторгом от ее признания.
«Она знает меня… Она помнит…Она меня помнит… Может, и нашу встречу хранит в памяти?» – стараясь сдержать серьезное выражение на лице, лихорадочно думал герцог про себя.
– Как новая королева, я не хочу терять соратника в вашем лице, – уговаривала она смириться и подчиниться, но когда заметила смятение в лице Карласа, добавила более уверенно и строго: – Лорд Карлас, вы признаете мои права на наследование трона?
– Разумеется, Ваше Высочество. В этом нет никаких сомнений, – впервые заговорил лорд Айсон и уважительно опустился на колено, запоздало поклонившись.
– Вы признаете меня своей королевой отныне и впредь? – очередной вопрос, на который Айсон не мог и не имел права не ответить.
– Навеки, – выдохнул он искренне и склонил голову еще ниже.
– Тогда я сама приму вашу вассальную клятву, – уверенно произнесла принцесса, и придворные за спиной Карласа зашептались, потому что случай беспрецедентный: давать клятву верности королеве в обход короля – неслыханная дерзость.
– Молчать! – прикрикнул Иштаан и недовольно посмотрел на упрямого герцога. – Король и королева – одно целое и жизнь обоих направлена в услужение своему народу, – рассуждал Иштаан. – В таком случае не имеет особой разницы, кому именно будет принесена клятва… Моя супруга считает, что герцог будет полезен в новой эпохе для наших народов. Я склонен согласиться с Ее Высочеством. Герцогу Карласу дозволяется принести клятву верности королеве.
К королю приблизился змей, стоящий неподалеку и исполняющий роль советника, и тихо зашептал что-то на ухо своего правителя. Судя по всему, даже сами наги были в шоке от решения Ситхииса. Но тот раздраженно дернул щекой и с выраженной угрозой прищурил змеиные глаза, вынудив своего слугу с поклоном покорно откланяться.
– Я сказал свое слово, – твердо произнес Иштаан и повернулся к Карласу. – Учитывая вашу преданность, милорд, я искренне надеюсь, что вы станете служить моей супруге ничуть не хуже, чем былому королю. А теперь
Принцесса отчетливо вздрогнула и сильнее опустила лицо. Сквозь вуаль герцогу было заметно, как она тайком закусила губу и зажмурилась от омерзения.
И все же… она рискнула ради герцога.
Потому…
Слова клятвы сами вырвались из рта Карласа. И каждое слово было наполнено чувствами. Каждое слово только ей, только ради нее…
– … Моя жизнь принадлежит вам, Ваше Высочество, – завершил герцог свою клятву, преданно смотря на свою королеву. Пухлые розовые губы под вуалью дрогнули в улыбке.
– А теперь продолжим праздник! – разрушил момент единения презренный наг, хлопнув в ладоши.
И герцогу ничего не оставалось, как отступить.
Пока что…
***
Далее начался пир.
Айсону хотелось сплюнуть от открывающейся картины, которая заставляла желчь подниматься по горлу и ощущать горько-кислый привкус на губах.
Словно в насмешку или по иронии судьбы, уже заметно захмелевшие благородные гости стали скандировать «горько». Он едва сдержался, чтобы не прикончить сидевшего рядом благородного пера, который горланил, как казалось, больше всех.
«Рано. Не сейчас.» – уговаривал себя мужчина и, коря себя за эту слабость, не сдержался и посмотрел в оглавление праздничного стола. Туда, где за главным столом сидели двое: презренный змей и маленькая, словно эфемерная фигурка в светлых, праздничных одеяниях с покрытой головой и лицом, которая, кажется, даже не дышала и не шевелилась, едва притронувшись к еде на богато украшенном столу. Ее тарелка оставалась девственно чистой, в то время, как наг не отказывал себе в грехе чревоугодия.
За многие часы наблюдения и вакханалии, которую кто-то по ошибке называл «свадьбой», невеста не проронила ни слова, полностью покоряясь чужой воле. Маленькая, самоотверженная и храбрая. Герцог предполагал, что лишь ее отвага не позволяла принцессе сбежать или покончить жизнь самоубийством. Мелисса знала, что ее смерть – не поможет ее подданным, и готова была положить жизнь на алтарь благополучия своего народа.
«Глупышка» – с грустью и нежностью подумал мужчина и до боли сцепил челюсть, пряча оскал в кубке с вином, мельком переглянувшись с парой-тройкой аристократов и верных соратников.
Те ответили ему такими же красноречивыми взглядами и отсалютовали своими кубками, впервые за этот день вызывая в лорде Карласе чувство удовлетворения.
А спустя много часов всеобщего веселья, терпение герцога вознаградилось. Пользуясь общей суматохой и опьянением веселившихся гостей, он уличил момент, чтобы уединиться с одним старым другом в темном углу, в котором перекинулся парочкой фраз. Ответы собеседника заставили герцога спрятать довольную и коварную улыбку в кубке вина, который тот пригубил.