Собачий Глаз
Шрифт:
Высоко в небе над нами призрачной искрой сверкнул тесайрский разведчик. Почти не хлопая крыльями, он плыл в бескрайней синеве, оставляя за собой серебристый след выдохнутого пара.
— На стимуляторах идет. Вон как пыхтит! — первым нарушил молчание кадорг.
— Вольно ж ему... — недовольно буркнул я.
— Этак пару часов попыхтишь — и легкие наружу, — поделился выводами Раптор.
— По ту сторону Анара с этим легче. Нового вырастят, — все так же сердясь не пойми на что, ответил я.
— А пилот? — не унимался он.
— И пилота тоже!
Раптор
— Будто у нас иначе...
Оставалось только кивнуть, соглашаясь. Не мне и не ему против этого возражать. Даже не высокородной ау Риер, по нынешним-то временам — сладких ей снов под корой на все пять дюжин лет. Так что все сказанное остается в пределах общих мест. Что скажешь, когда нечего сказать...
Почему люди всегда говорят ни о чем? Даже если один из них кадавризированный организм, а второй... эльф. В некотором роде. Хотя, конечно, Инорожденный из меня тот еще. Впрочем, как и из Раптора — кадорг...
А ведь найдутся и поважнее темы для обсуждения. Столь важные, что, пожалуй, только с ним здесь и можно поделиться, после давешних-то откровений. Если даже не поймет, хотя бы не отмахнется, как от небыли. Сам бы я точно не поверил, скажи мне кто-то про болотный остров да про Великого Все...
И все равно как-нибудь издалека зайти надо. Не с бухты-барахты, обстоятельно. Может быть, вообще от противного, не так, как на деле было, чтобы Раптор сам подковырку искал и правде, как ни странна та окажется, только обрадовался бы.
А это мысль! Заодно, кстати, обкатаю на верном слушателе версию отсутствия высокородной, которую предложу по возвращении Арбитрам.
Чтобы было не обидно, излагать я начал с оговорки: — Хочешь послушать, что буду докладывать наверх про вчерашнее?
Кадорг, разумеется, качнул корпусом, вроде как кивая. Уж эту его манеру я выучил. Кому не захочется развязку узнать, после всех-то треволнений! Надеюсь, правда, что важное «докладывать наверх» не даст кадавризированному организму принять все нижесказанное за чистую монету. Не для солдат, по ту или иную сторону Последней Завесы, эта история, а для самых что ни на есть высокородных. Оттого и начать сей рассказ пришлось высоким штилем.
— Дневная Сестра решила посвятить ближайшее время самосовершенствованию и поправке здоровья.
Далее складное вранье потекло как нельзя лучше. Главное, в сугубо эльфийском стиле — пространно и с легкой ноткой безумия. Только финальную фразу удержать в каноне не удалось.
— Шалашик себе сплела, — я усмехнулся, вспомнив осиновые прутья. — Тенистый...
Раптор, сообразно ожиданиям, повествование сие воспринял на редкость бесчувственно, точно показывая, что фальшь чует, но молчит из вежливости... С которой пора уже кончать, дабы в ущерб делу не шла.
Теперь уже я держал паузу до последнего. И лишь прополоскав молчание на ветру, словно выстиранную простынку, позволил себе бросить:
— Ну как, гладко?
— Гладко, — согласился кадорг.
—
События самого длинного дня моей меканской инспекции улеглись в дюжину, не больше, минут неторопливого рассказа. Все в них уместилось — от реальной участи высокородной до истинной сущности болотного острова. И того, что обещает он личному составу КадБригады Оррей-Гайт.
— Уж последи, чтобы все разом не рванули, — напоследок попросил я ее новоявленного командующего. — Хотя бы год, пару лет потяните, кому здоровье позволит...
— Обещаю... — помолчав, ответил кадорг. — Кому трудно будет, кому легко... Кто вообще не решится. Годы здесь в помощь, не во вред. Жаль, Конрад не дожил...
— Что и говорить! — Трудно не согласиться. Самое трудное, почитай, с души сбросил. Теперь еще решить бы, на кого оставлю бригаду по гибели Зарецки и своему отбытию. Хотя это можно обмозговать на пару с самим Раптором. Лучше всего на этом месте смотрелся бы он сам, да куда тут без личностной идентификации. Не положено назначать на воинские должности существ не в здравом уме и полной памяти. А то в армии давно уже не осталось бы никого, кроме зомби и клинических идиотов. Отчего, между нами говоря, эффективность ее никак не изменится.
Да, в общем-то, все равно, кто будет командовать формально. На Раптора, по сути, часть оставляю, кого бы ни пришлось номинально утвердить. Зарецки, покойник, со мной согласился бы. Он сам сходным образом пользовался способностями заместителя.
Это я и выдал в нескольких словах лишенному личностной идентификации кадоргу, надеясь на полное взаимопонимание и встречную инициативу. А нарвался на долгое молчание, за которым последовал официальный тон:
— Разрешите доложить, хай-сэр?
— Докладывай... — Не поняв, я не сразу настроился на тот же лад. — Только о чем?
— О восстановлении личностной идентификации! — отбарабанил тот. — Рядовой первого класса Джефферсон Трамп в вашем распоряжении, хай-сэр!
Вот как, значит, повернул... Что ж, может быть, отмолит таким образом давний грех перед Судьбой. Отживет самое трудное и важное время не жизни даже — посмертной каторги не за себя, а за того парня. Переведет добрую славу и добрую память возвращенных к жизни на единственно памятное имя...
— Так что готов к принятию части! — Напоследок Раптор, то есть теперь уже Трамп, как-то неуверенно замялся. — Если доверите, конечно...
Что ж, я ему не судья. Отчего бы и не доверить — упускать возможность, данную нам обоим Судьбой, грех ничуть не меньший. Моего скромного звания хватит, чтобы поставить рядового первого класса на командование подразделением ему по силам. Даже с присвоением внеочередного звания — временно, до утверждения вышестоящим офицером.
Поэтому субкапрал Трамп получит в распоряжение бригаду Оррей-Гайт, до особых распоряжений. Каковые вряд ли последуют. А если и произойдут по блажи какого-нибудь штабного сморчка, то будут недвусмысленно пресечены одним из членов Совета Концерна Тринадцати. То есть мной же. Мекан своих не сдает.