Собачий Глаз
Шрифт:
Вместо ответа я произвел над кадоргом молниеносное повышение в звании и назначение на должность, потратив на почетный ритуал если и не одно слово, то немногим больше.
— Суб-капрал, отставить антимонии! Будьте любезны приступить к исполнению возложенных на вас обязанностей! — И лязгу в голосе, как от всей Кад-Бригады разом.
Так и надо. Не сползая ни в слезливое сюсюканье, ни в ханжеский осуждающий тон. Одну эту манеру вести по-настоящему серьезные дела у эльфов перенять стоило. Чтобы все сказать, ничего не говоря. Или говоря между слов совсем не то, что слышится в словах.
Только не одни высокородные в такой
— Так точно, хай-сэр инспектор!
Верно выбрал звание, проходимец. А то рапорт одного капрала другому, на шаг ранжира выше, смотрелся бы несерьезно. Инспектор в таком раскладе куда солиднее звучит. И вдобавок ни слова против истины. Как и в моем обращении к новопроизведенному субкапралу...
Значит, понял безымянный кадорг. Принял имя, звание и должность, теперь понесет с честью. Не ошибся я в выборе и со спокойным сердцем могу отбыть домой. Все теперь тут, на дальнем болотном рубеже, путем пойдет.
Разве что еще одно дело осталось. Харм. Ему-то не расскажешь о том, что может сделать Перводрево для любого кадавризированного организма. А сам не поймет, за предательство посчитает, если отвести его на болотный остров. Могучее тело кадавра не удержать, когда джунгли потянут к нему зеленые щупальца побегов. Пусть исцеляющих, пусть несущих новое рождение — псу этого не объяснишь. Закрыт этот путь для существа, не обладающего полным разумом.
Хозяина заботливого у него теперь тоже нет. А остальным кадоргам при всем их грубоватом добродушии не удержать остаток жизни, тлеющий в кадавризированном на добрых девяносто процентов собачьем теле. Без ухода за глазами и кожей, а также еженедельного маготехосмотра шасси Харм долго не протянет. Паразиты меканские, ядреные, замучат, алхимические контуры очистки крови разрегулируются, и сгниет пес заживо. Лучше уж быстрая смерть...
Вот только пристрелить его ни у кого тут рука не поднимется. У высокородной стервы поднялась бы, да где теперь та стерва? Я один знаю, где, да еще Раптор-Трамп. Но даже будь она в состоянии исполнить приговор четвероногому кадоргу, не дали бы мы этого сотворить. Зря, что ли, спасал я его от беснующейся эльфи в день одержания? Так что же делать? Словно почуяв не собачьим нюхом, а душевным тонким чутьем, что решается его судьба, Харм появился из-за ангара, в котором скрылся новый командир КадБригады. Медленно, словно нехотя, пес-кадорг направился ко мне. Нет, не нехотя, а словно опасаясь чего-то, отворачиваясь демонстративно то в одну, то в другую сторону, но все время поглядывая на цель своего похода. А заметив мой взгляд, Харм и вовсе припал на передние лапы и пополз, поскуливая виновато-заискивающе.
В исполнении легкого разведочного зооморфа серии МК-IV это смотрелось дико, хоть и укорочено теперь шасси кадавра за счет средней пары лап и отделения боевой нагрузки. На пса оно теперь походило куда больше, чем, к примеру, на слона — за счет той же повадки. Но не настолько, чтобы совсем забыть о его происхождении и назначении искусственного подобия звериного тела.
Испугаться я не успел, пусть и страшновато все же выглядело. Природная незлобивость Харма успокоила, да и явно мирные его намерения читались невооруженным глазом. Но вот удивления
— Харм! Хармушка, хороший песик... Ну что с тобой?! — сбивчиво забормотал я, повинуясь скорее беспокойству за него, чем любопытству. Мой гекопард и рогач Леах, навьюченные в дальний путь, тоже заволновались.
Четвероногий кадорг, скуля, продолжал подползать все ближе, пока не уперся живым мягким носом в заботливо выставленную навстречу ему ладонь. Остановился, запрокинул голову, приникнув стальной нижней челюстью к бронзовым лапам. И поднял на меня полные слез глаза. Просящие, казалось, не взглядом — словами: «Не оставляй! Не бросай меня здесь!!! Одного...»
Не могу я выдержать взгляд собачьих глаз в упор — с тех времен, когда сам смотрел на мир одним-единственным таким глазом. И никогда не смогу. Не найдется, что ли, в огромном темноэльфийском замке конурки для пса из семи металлов, движимых пятью стихиями! Маготехобслуживание ему я и сам делать могу, есть уже опыт. А если Хирра снизойдет хоть раз по загривку потрепать, так и живой части польза будет немалая.
Решено. И нечего попусту мучить собаку ожиданием. Пусть скорее, как брошенную деревянную тарелку, ловит долгожданную команду.
— Домой!
Пес недоверчиво приподнялся, вникая в смысл сказанного, так что пришлось повторить:
— Слышишь, Харм? Домой!!!
Радостно взвизгнув, кадорг вывернулся из-под руки, подпрыгнул едва ли не выше моего роста, с лязгом приземлился на все четыре лапы и принялся носиться вокруг меня неровными кругами — только фонтаны сорванного дерна вверх летели. То и дело он забегал вперед, к дороге, ведущей прочь из Мекана, и оглядывался, проверяя: не передумал ли новый хозяин? Идет ли уже за ним?
Чтобы не разочаровывать пса, я и в самом деле поскорее забрался в седло гекопарда. Пристегнулся всеми тремя ремнями, а длинный повод рогача высокородной ау Риер намотал на луку седла. Обернулся в последний раз на затихший в рассветном мареве лагерь Четвертой Отдельной КадБригады Оррей-Гайт и на подсвеченную лучами восходящего солнца кромку вековечных меканских джунглей, в сердце которых таится блуждающий остров Перводрева...
Что там городила Леах про самое важное слово, главный, необсуждаемый и неотменяемый приказ, что всю жизнь поворачивает на новый, лучший лад? Нечего и пытаться было высокородной угадать пароль, открывающий сокровищницу Судьбы. Даже знай она его теперь, ближайшие пять дюжин лет отгадка эта эльфи, которая теперь воистину стала Лесной, не поможет. Хотя не исключено, что за такой срок и дойдет до нее сам собой правильный ответ, который мы с Хармом уже знаем.
Домой! Вот оно, главное слово для любой живой твари, будь ты хоть пес, на девять десятых сделанный заново из мертвой материи, хоть Ночной Властитель человеческой крови. Домой!!!
Таков мой неотменимый и необсуждаемый приказ.
Часть третья
СОКРОВИЩЕ ДОМА ПОЙНТЕРОВ
1
Все не так, ребята...
Лестница здесь — девять шагов до заветной двери,
А за дверями — русская печь и гость на постой,
Двое не спят, двое глотают колеса любви,
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой...