Собачий принц
Шрифт:
— Высокая похвала из ваших уст, сестра Росвита, — сказала та, которую звали Амабилией. — Если даже вы все помните…
— Поток фазанов наконец иссяк, и Лиат продолжила путь к двери.Тайадболд — Она остановилась возле рыжеволосого «льва». — Как себя чувствует тот человек с рассеченной щекой? Он жив?
— Жить он будет, но, увы, вряд ли сумеет теперь кого-нибудь очаровать.
— Сможет он продолжить службу? И что с ним случится, если не сможет? — Она хорошо знала, что значит остаться одиноким, без родни и дома.
— «Лев», который не может продолжать службу из-за ранения в бою, вправе ожидать существенного вознаграждения
— Но ведь это опасные места.
— В каком-то смысле — да, но зато ты не зависишь от местных князьков, которые всех заставляют работать и платить налоги. Король требует от тебя лишь караульной службы в близлежащем дозорном форте. Даже с такими шрамами, как у бедного Йоханнеса, можно найти жену, если будет что оставить дочерям. Всегда можно найти сильную женщину, младшую сестру, которая захочет обеспечить себе безбедное существование и не обратит внимания на какой-то там шрам. — Он замолчал, но тут же прикоснулся к ее локтю и четко выговорил: — «Львы» не забудут, как ты пришла к нему на помощь, «орел».
Король встал со своего места и поднял кубок. Все замолкли.
— Утром мы выступаем на восток, на Вендар, — провозгласил король. Несколько молодых лордов разразились ликующими возгласами. — Но не будем предаваться веселью в зале скорби. Вспомним уроки святой Катины.
Святую Катину, в то время как она выслеживала в засаде жителей собственной деревни — так хищник подстерегает молодого оленя, — мучили видения, предвещавшие беду. Этот день был для Лиат праздником, ее видения оказались пророческими.
— Не позволяй страху затемнять твой взор, — сказала епископ Констанция.
— Не позволяй себе забывать о собственных неприятностях, — парировал король. Он смотрел куда-то мимо своей чаши и, казалось, видел что-то незаметное для всех остальных. — Шестьдесят семь дней прошло с того момента, как я узнал о смерти… — Он замолчал, не в силах заставить себя произнести это имя. И хорошо, с горечью подумала Лиат, меньше страданий для ее собственного сердца — со дня гибели «драконов» в Генте.
Какие-то молодые лорды в конце зала громко превозносили храбрость легендарных «драконов». Иные из них лелеяли надежду, что король Генрих назовет нового капитана «драконов» и вновь сформирует их подразделения. Но еще ни разу король не высказал подобных намерений. Все пили в память погибших «драконов», но Генрих лишь пригубил вино.
Виллам сменил тему, начав обсуждение обратного пути. Предполагалось направиться на юго-восток до выхода на Хельвег, Ясный Путь, начинающийся на крайнем востоке Арконии, ведущий через северо-запад Фесса, а оттуда в самое сердце Саонии.
— Мы не успеем в Кведлинхейм ко Дню святого Матиаса, — сказал король. — Урожай уже будет убран. Но мы прибудем, как раз чтобы отпраздновать День святого Валентинуса с моей матерью и сестрой.
Кведлинхейм. Не туда ли послали Айвара? Лиат бросила взгляд на сестру Росвиту, улыбающуюся каким-то замечаниям сестры Амабилии. Мысль об Айваре повлекла за собой мысль о Ханне. Где она сейчас? Как прошло ее путешествие, что с ней и с Вулфером? Однажды Ханна рассказала о Дарре — городе, построенном из песни поэта, — одно дыхание, и ничего вещественного. Сейчас Лиат знает о нем не понаслышке.
— А потом, — говорил король, — мы направимся на юг, на охоту.
— И на что же мы
— Войска и припасы, — мрачно ответил король. — Если не в этом году, то в следующем.
Мысль о Генте не покидала его ни на минуту.
В поисках съестного Анне пришлось на этот раз углубиться в лес дальше обычного, так как вблизи Стелесхейма все съедобное было уже выбрано многочисленными беженцами из Гента. Матиасу не нравились ее одинокие прогулки, к тому же лес постоянно отступал. Беженцы собирали все съедобные ягоды и корни, скармливали своей скотине весь подлесок и срезали деревья на топливо и постройки.
Они с Матиасом жили в Генте совсем одни. Конечно, ей нетрудно совершить несколько прогулок в лес, где самые страшные хищники — волки и медведи, если они еще остались. Лесники и дозорные, следящие за разведчиками Эйка, а заодно снабжающие госпожу Гизелу и всех желающих свежим мясом, не жаловали лесных хищников.
Но на всех не хватало. На всех никогда не хватало.
Анна палкой расчищала себе путь сквозь листву и кустарник. К юбке прилипали колючки, чертополох колол ноги. На щеке краснел рубец, платок порвался, зацепившись за высохший сук. Боясь потерять дорогу, девочка ножом ставила зарубки на деревьях. Четыре клинка дети выменяли на брезент и яйца, но пока ножей оставалось достаточно. Остановки через каждые три-четыре дерева сильно замедляли движение, а ноги болели от камней и колючек.
Впереди пестрели множеством ягод заросли кустарника, каждая размером не более кончика ее мизинца. Она осторожно раскусила одну и скривилась от едкого кислого вкуса. Язык как будто обожгло. Тем не менее она собрала все до последней ягодки в прихваченный мешочек. Они могут оказаться ядовитыми, но некоторые мудрые женщины в лагере знают, что можно есть сырым, что вареным, что сушеным, а что — только выбросить. Продираясь за ягодами через куст, она неожиданно обнаружила настоящее сокровище. Упавшее дерево освободило место для дикого лука.
Она опустилась на колени и начала копать. Матиас будет гордиться ею.Скрипнула ветка — девочка замерла, боясь даже поднять голову. Тишина и неподвижность спасли ее. Они прошли мимо кустов, в которых она затаилась, и по их свистящему шепоту — они разговаривали друг с другом — Анна поняла, что Эйка прочесывают лес.
Ох, Владычица! Они собираются напасть на Стелесхейм? Почему они не оставят беженцев в покое? А вдруг они ее найдут? Ей известно, что они делают с детьми.
Руки ее оставались погруженными в землю, в ноздри проникал острый запах лука. Она беззвучно молилась Господу и Владычице. Если она не будет шевелиться, они пройдут, не заметив ее. Тогда она сможет побежать назад и предупредить Матиаса и всех остальных.
Послышался короткий щелчок, затем что-то просвистело, и тут же раздался вопль. Она не двигалась, не смела повернуть голову. Подавив всхлип, она вцепилась руками в лук. Дозорные напали на Эйка, и рядом с ней завязался бой.
«Не убегай, — учил ее Матиас. — Если ты побежишь, они тебя увидят». Кроме того, если она побежит, то потеряет эту луковую опушку.
Кто-то вскрикнул. Ветви затрещали, что-то тяжелое ударилось оземь так близко, что она почувствовала, как земля сотряслась под ее коленками. Звук стрелы, вонзившейся в дерево. Звон металла о металл. Выкрики, треск, топот множества ног.