Собиратель автографов
Шрифт:
Сообразительная Бут поняла, что все опешили и смущены. И ей взбрело в голову, что все это из-за желания каждого из присутствующих ею обладать. Алекс почувствовал отвращение. Начал скрести ногтем большого пальца ладонь, пока Бут щебетала и вертелась так и сяк, выставляя напоказ свои формы, заставляющие вспомнить знаменитый силуэт Мэрилин. Приподнятая попка, втянутый живот, накрашенные лепестки губ, опущенная головка и взгляд в потолок — что за бесценное сокровище! Квинтэссенция международного языка сексуальных жестов — женщина, превращающаяся в вазу.
— Вы себе не представляете! —
— Джозеф, как насчет чашки чаю? — бедного Алекса трясло от ярости. — Поможешь мне? Принести чашки? И рюмки — мы немного выпьем — исключая раввинов.
— Включаяраввинов, большое спасибо. Ну и денек у меня сегодня!
Джозеф, так и не успевший сесть, засеменил вперед голубиными шажками приговоренного к казни человека.
Алекс поспешил за ним.
Бут не умолкала.
— Ну, — Алекс дал Джозефу на выходе из гостиной легкого пинка в зад, — что-то ты не по-раввински со мной обращаешься… — На кухне нежилась в тепле Грейс. Алекс схватил ее и прижал к груди, как она ни ерзала. Теперь кулаком не ударишь, даже если захочешь. — Я все понял, — процедил он.
— А по-моему, нет. — Джозеф посмотрел, закрыта ли дверь.
Алекс высунул из-под Грейс руку, чтобы показать средним пальцем «фак»:
— Это ты меня заложил. Ради собственной выгоды.
Джозеф поправил галстук:
— Прямо театр, не находишь? — Опустив свои ясные глазки, он потянулся за чайником и начал наполнять его водой. — Почти как в фильмах с Гарбо, а?
— Это ты рассказал Эстер о Бут, — вскрикнул Тандем, — а не Адам. Ты.И теперь, может, между мной и ней все кончено. Десять лет мы были вместе, а ты все разрушил. Преогромное спасибо.
— Алекс…
— Хочу только понять зачем. Что, думаешь, будто Эсти уйдет от меня к тебе?
Джозеф забеспокоился — вскинул голову и принял изумленный вид. Потом рассмеялся, с отчаянием в голосе:
— Эстер?Алекс, ты что-то путаешь… что ты такое говоришь? Эстер мне как сестра.
— Ты всегда со мной соперничал, — продолжал наседать Алекс. — Не пудри мне мозги. Раз она тебе как сестра, что ты так развеселился? Что тут смешного, черт возьми?
— Ничего, — вскрикнул Джозеф, суча своими маленькими ножками. — Слушай, погоди минутку, дай собраться с мыслями. Сейчас я тебе все объясню — Эстер тут ни при чем, то есть в этом смысле ни при чем.
Алекс мотнул головой, словно вытряхивая из нее какую-то навязчивую мысль:
— Бут?Это в ней дело? Ты потому смеешься? Слушай, Джо, можешь иметь Бут сколько влезет, только не впутывай меня в ваши делишки.
— Нет, послушай, подожди, не так быстро. — Джозеф примял ладонями сверху воздух, что на международном языке жестов означало «тише, спокойнее». — Я всегда считал ее только доброй знакомой, и Эстер тоже, и просто подумал, что она вправе знать,
Алекс смачно выругался, а Джозеф затрясся и схватился рукой за буфет.
— В действительности ты думаешь совсем другое… — начал Джозеф, и Алекс расхохотался — угрожающе, как злодей в кинофильме.
— Джозеф, не верю ни одному твоему слову. Ты всегда мне палки в колеса ставил. Ну, что уставился? Сейчас, подожди-ка… — Алекс опустил Грейс на пол. — Господи, какой я идиот! Это ты предупредил Коттрелла, что я притащу ему Александер, верно? Давай колись! Ты рассказал ему, что я бегаю по всему городу с подделкой. Ты ублюдок. Ладно, к твоему сведению, я продавал одну для Брайана Дучампа. Потому что ему позарез нужны деньги. И в конце концов ему помог. Какая муха тебя укусила, Джозеф? На каждом шагу стараешься испортить мне кровь…
Джозеф попытался рассмеяться, но выдавил из себя лишь хрипловатое «хи-хи».
— Давай не сейчас. У меня в голове все это не укладывается — во всяком случае, в данный момент.
Алекс ударил кулаком по буфету:
— Это ты рассказал все Эстер! А я сегодня наехал на Адама, из-за тебя. Ты на меня накапал.
Джозеф, со слезами на глазах, прикусил губу.
— Я рассказал ей, — заныл он, — то, что она вправе была услышать и все равно рано или поздно бы узнала. Это все знали. Было бы неуважением по отношению к ней… словно ее не существует…
— Слушай, приятель, в чем я не нуждаюсь, так это в твоих советах по поводу моей личной жизни. Если ты действительно решишь завести себе подружку, можешь обратиться ко мне за консультацией.
— Неуважением, точно, — продолжал бормотать Джозеф, потихоньку пятясь, — и, черт возьми, тебе прекрасно известно… что касается Бут, как ты мне кстати напомнил, я одинок. А ты — нет. Слушай, я даже… Не думаю, что она меня серьезно интересует, в любом случае, и… Алекс, не в том дело. Это нецивилизованно. Мы пришли к тебе сегодня вечером, Рубинфайн и я, как твои друзья, чтобы попытаться…
Алекс достал из буфета большую бутылку польской водки, взял ее за горлышко и наставил на Джозефа Клейна. В бутылке плавали, медленно опускаясь, желтые стебельки зубровки.
— Видишь? Ставка — десять баллов. Что это?
— Польская водка. А в чем дело? Что я должен был сказать? Что это — выпивка? Да?
— Да, но не только. Конечно, выпивка. Но подумай еще. Давай вспомним нашего Людвига Витгенштейна. Расскажи мне о природе суждений [67] .
67
По Витгенштейну, язык состоит из комплекса суждений, который может быть разделен на мелкие, атомарные суждения. Впоследствии Витгенштейн скорректировал свою собственную теорию: слова подобны инструментам, а суждения могут быть поняты только из контекста.