Собиратель чемоданов
Шрифт:
Вот почему «Спасение на водах» было откровенной ложью и невежеством.
Да и не о том спасении шла речь. Люди принципиально не понимали, что значит «спасатель», а что — «Спаситель», в чем разница. А разъяснять им никто не разъяснял — чтоб не разочаровать раньше времени. Так, вообще-то говоря, и полагается в буддизме: высокое учение нельзя излагать непосвященным, а то перепугаются и сбегут, как произошло с учениками Иисуса Христа.
Потому-то Учитель тогда, хотя и видел всю глубину народного невежества и искренне страдал, но молчал, до поры. А кто знает, может, это и было главной ошибкой, — сокрушался он впоследствии, — а вовсе не то, о чем не переставал терзаться Макиавелли-ши, [158] стремясь всю вину взвалить на себя одного: ошиблись, дескать, в том, что связались
158
Макиавелли-ши, старейший член Корпорации Истины, один из ближайших помощников учителя Сатьявады, в одной из прошлых жизней — активист городского совета Флоренции, автор ряда книг об искусстве управления. — сост.
Эта была общая беда всех новообращенных. Безусловно, они были не в пример умнее и толковее тех, самых первых учеников, которых Учитель увел за собой в неизведанное прямо со школьной скамьи. Из этих же, новых каждый был докой в своем деле, настоящим профи. Но, выполняя свое Бхакти, то есть работая во имя Истины, Гуру и Сангхи, они думали прежде о работе, а потом уж об этих трех, для которых, как говорилось, не надо трех слов. И при этом каждый считал свое дело главным для процветания Сангхи: экономисты доказывали, что первое условие для существования религиозной организации — это деньги, не будет денег — и ничего не будет. Охранники на это только посмеивались: плакали, мол, ваши денежки, если мы не обеспечим безопасность. А имиджмейкеры говорили, что, если бы они заранее не позаботились о рейтинге, то и охранять было бы нечего.
3. Единственным и странным исключением была небольшая группка, возглавленная Анандой-ши, [159] человек так в пять-шесть, которая выделилась из департамента по связям с общественостью, забросила свои прямые обязанности и все приступала к Учителю с различными вопросами и предложениями, которые сводились все к тому, что пора бы начать борьбу за чистоту учения, только вот пока непонятно, с какой стороны взяться.
Как-то раз у них возник принципиальный спор с макиавеллистами, которые твердо стояли на том, что нет Истины без Сангхи, а Сангхи — без хорошей организации, а что бороться за чистоту никогда не поздно. Прежде, мол, надо привести людей к Истине, неважно каким путем, а потом уж можно и побороться. Отчего же не побороться, когда настанет для этого время?
159
Ананда-ши (впоследствии Ананда-сейтайши) один из самых молодых членов Корпорации Истины, любимый ученик учителя Сатьявады; в одной из прошлых жизни — Ананда-Майтрейя, любимый ученик Будды Шакьямуни, особенно прославился тем, что, случайно войдя в дьявольское состояние, посоветовал своему учителю уйти в Маха-Нирвану, что тот, следуя его совету, и исполнил. Впоследствии, выйдя из дьявольского состояния, Ананда-Майтрейя пожалел о случившемся, но было поздно. – сост.
Поспорив так, они пришли к Учителю и стали просить, чтобы он их рассудил, он же, любя как тех, так и других и подумав, что, возможно, как одни, так и другие по-своему правы, от суждения уклонился, сославшись на усталость после шактипатов, и отослал их от себя, пообещав рассудить после. Назавтра они вновь пришли с той же просьбой, он же вновь уклонился от суждения, и так повторялось многократно. Тогда они, чтобы не досаждать Учителю, отступились от него и сами, на свой страх и риск повели между собою скрытую идейную борьбу. Так внутри Сагхи зародилось зерно грядущего раскола.
4. Об этом он вспоминал уже теперь, после всего. Со стороны никто бы не подумал, что он не просто так сидит на скамье подсудимых, а непрерывно и напряженно медитирует, каждый прошедший после Потопа день перебирая по минуте.
Непосвященным представлялось, будто он ведет себя вызывающе: вместо того, чтобы слушать выступающих, постоянно что-то бормочет, а временами даже как будто засыпает, словно все происходящее не имеет к нему никакого отношения; совершенно невпопад отвечает на задаваемые ему вопросы
На что посвященные в своих свидетельских показаниях разъясняли, что Учитель, благодаря своей способности к сверхконцентрации, прекрасно воспринимает и запоминает все происходящее; что именно с целью лучшей концентрации на происходящем он и читает мантру, а вовсе не «бормочет», как кажется непосвященным; что временами, для еще более ясного восприятия, он впадает в Самадхи, а вовсе не засыпает; что на вопросы, задаваемые ему совершенно невпопад и не по делу, ясно и четко излагает учение Истины. Что же до сокрушения, то сокрушаться ему не в чем, поскольку совершенно очевидно, что погибшие во время потопа должны быть ему только благодарны. В соответствии с их дурной кармой, всем этим людям суждено было после смерти упасть в ад и испытывать там немыслимые мучения на протяжении тысячи кальп. Ведь в аду нет никаких возможностей практиковать и накапливать заслуги. Поэтому стоит только раз туда угодить, и будешь перерождаться там снова и снова, почти без всякой надежды на Освобождение. При помощи своих сверхъестественных способностей Учитель Сатьявада прознал об этом и, во исполнение плана Спасения, изменил карму этих людей при помощи поа, поскольку ничего другого уже не оставалось.
Этой версии последовательно держались все свидетели со стороны защиты. Самые изощренные попытки обвинения поймать их на противоречии разбивались о несокрушимую стену их единодушия. Еще бы! Адвокаты Корпорации не зря потрудились, разрабатывая стратегию и тактику защиты. Давно прошли те времена, когда они, еще не приведенные к Истине, защищали, не разбираясь в средствах, кто во что горазд, лишь бы защитить, к величайшей досаде Учителя, который всякий раз, выплачивая им гонорар после очередного выигранного процесса, хмурился и вздыхал. Не потому что, как им казалось, было жаль ему денег Сангхи, а потому что, как жаловался он по секрету Макиавелли-ши, из-за своего «профессионального кретинизма» эти адвокаты наносили ей куда больший, невосполнимый ущерб. Ведь своей аргументацией, быть может, и блестящей с точки зрения судебного красноречия, они нередко искажали Истину и создавали у неверующих ложный образ Сангхи. Учитель даже подумывал тогда о том, чтобы совсем отказаться от их помощи и защищать себя самостоятельно. Слухи об этом дошли до адвокатов, что в конечном счете и подтолкнуло их к вступлению в Сангху.
5. Теперь они, все как один, прочно стояли на пути к Окончательному Освобождению. Многие из них уже достигли в той ли иной йоге. Но главное, они наконец-то поняли, чего добивался от них Учитель, когда неустанно повторял: «Выигранные процессы — это, конечно, хорошо, но не это главное. Лучше проиграть в суде, но выиграть в Истине».
Поэтому на ехидный вопрос прокурора:
— Неужели для погибших не было ни малейшей возможности спастись иным способом? — Морнар-сейтайши, [160] ответил так:
160
Морнар-сейтайши, член Корпорации Истины, заместитель главы Департамента Юстиции, член Коллегии адвокатов, в одной из прошлых жизней — известный французский юрист, адвокат, особенно прославился, блестяще выступая в качестве защитника в известном процессе по делу Дрейфуса. — сост.
— Разумеется, нет. Ведь если бы для них существовала хоть какая-то другая возможность спастись, то, без сомнения, она была бы использована. Любым путем, хоть силой, хоть в нарушение закона, но их привели бы в Сангху и направили по верному пути. Тому, как вам должно быть известно по прошлым процессам, есть немало прецедентов. Не исключено, что и в отношении этих людей такие попытки предпринимались. Но, как мы видим по результату, их карма была такова, что им уже ничто не могло помочь. Они были уже обречены…
— Вы сказали «обречены»? Как это понимать? Уточните, пожалуйста, — бесцеремонно перебил его прокурор.
— Именно с этого я и начал, — спокойно напомнил Морнар-сейтайши. — Они были обречены в том смысле, что, в силу своей кармы, должны были упасть в скверные миры. И при этом у них не было ни малейшей возможности изменить свою карму. Вот в этом смысле они были обречены. И ни в каком другом.
— Позвольте! — опять перебил его прокурор. — Вы утверждаете, что эти люди были обречены, но в то же время говорите, что они все-таки каким-то образом спаслись. Как это совмещается?