Собиратели голов

Мельников Руслан

Но что они собираются делать сейчас?

Из зарешеченного окошка в дверце тресовозки, расположенной сразу за кабиной, вдруг ударил автомат. Очередь боевыми срезала парня, бежавшего вместе с Гариком. Из гранатной сумки убитого егеря выпала бутылка с зажигательной смесью. Гарик в последний момент успел нырнуть в сторону и откатился из сектора огня.

Похоже, в трес-транспорте прятался еще один хэд-хангер. Ну разумеется! Борис знал правила перевозки тресов. Во время транспортировки живого товара из небольшого тамбурчика возле кабины за узниками должен

наблюдать охранник. Как-то о нем все забыли. Да и хэд этот себя до сих пор никак не обнаруживал. Видимо, надеялся отсидеться.

Пока тресовозкой не заинтересовались два егеря.

И теперь пятнистому терять было нечего. Кроме своей татуированной головы.

Гарик то ли от неожиданности, то ли от испуга саданул по двери короткой очередью из трофейного автомата. Пули отскочили, как горох. Ну да, бронированная же… И наверняка заперта изнутри на кодовый замок.

Охранник, не видя противника, наудачу бросил, нет скорее выпихнул из узкого окошка «орешек». Граната упала рядом с машиной. Прогремел взрыв. Осколки забарабанили по трес-транспорту и едва не задели Гарика.

Тот обполз тресовозку со стороны кабины. В руках Гарика теперь тоже была граната, только другая. Цилиндр с небольшими тупыми шипами. Фугаска-липучка. Гарик, видимо, успел хорошо пошариться по гранатным сумкам убитых хэдов.

Не имея большого опыта обращения с фугаской, Гарик действовал очень аккуратно. Что ж, теперь он мог себе это позволить. Находясь за кабиной, Гарик уже не опасался автоматчика, запертого в тесном тамбуре.

Гарик выдернул чеку и, как только из шипов пенопровода повалила липкая масса, с маху прилепил гранату над колесами. Сам ящерицей юркнул за обочину.

Да что же он творит-то! Борис стиснул зубы. В транспорте ведь находится не только хэд-охранник. Там Полно и тех, кого он охраняет. Несчастных, ни в чем не повинных людей, захваченных в трес-рабство. А что делает фугаска в закрытом пространстве, Борис уже видел.

Взрыв вмял металл внутрь, едва не отделив кабину тресовозки от короба фуры. В искореженных стальных листах задымилась широкая пробоина. По бронетранспортеру, в котором сидели Борис и Наташка, забарабанили осколки. Два или три через открытый люк залетели внутрь. Никого не задели лишь по чистой случайности. Если бы это оказались осколки от «орешка», было бы гораздо хуже.

Хэда-охранника, должно быть, попросту размазало по тамбуру. Досталось и пленникам. Сквозь неумолкающий надсадный кашель послышались крики и стоны. Борис различил плач ребенка. Но если кто-то кричит, значит, кто-то уцелел!

В зарешеченном вентиляционном окошке показались чьи-то руки. Кто-то призывно махал, умоляя о спасении. Однако надышавшиеся слезоточкой люди сами уже не в состоянии были выбраться наружу. Борис представил, что творится внутри. Дым, гарь, слезоточивый газ, смятый металл, изуродованные трупы, истекающие кровью раненые. И паника. И загибающиеся в кашле, ослепшие, почти уже ничего не соображающие живые люди. Пока еще живые.

Вот если бы им помочь. Если бы вывести.

Если бы…

Гарик

помогать никому не собирался. В руках у него Борис разглядел еще одну гранату с красной меткой. Тоже леталка. Осколочная. Железный «орех». Отдаленно похожий на грецкий.

Гарик подбежал к вентиляционному окошку в борту тресовозки, выдернул чеку… Сволочь!

Борису вдруг нестерпимо захотелось развернуть пулеметную башню и разорвать ублюдка очередью крупного калибра.

Гарик сунул «орешек» между стальными прутьями. И — между рук узников. Протиснул сквозь растопыренные пальцы. Разжал кулак.

Чья-то рука схватила Гарика и попыталась его удержать. Гарик вырвался. Отпрыгнул от трес-транспорта. Откатился в сторону. Укрылся за горящим БТР.

На все про все потребовалась пара секунд — не больше.

Взрыв громыхнул так, словно внутри тресовозки саданул короткой очередью пулемет крупного калибра.

Собственно, Гарику можно было и не прятаться: осколки не смогли пробить бронированные стенки транспорта. Смертоносные рикошеты барабанной дробью застучали по бортам, полу и крыше. Маленькие кусочки металла, не нашедшие выхода, должны были посечь в замкнутом пространстве уйму народа.

Передвижная тюрьма на колесах стала братской могилой для десятков человек.

Внутри кашляли, кричали и хрипели умирающие и раненые. В вентиляционном окошке снова появилась чья-то рука — вся в крови. На руке недоставало мизинца. Уцелевшие пальцы сжимались и разжимались, словно царапая воздух. Кровь капала на борт тресовозки.

Потом рука исчезла. Но хрипы и стоны не умолкали.

Гарик метнулся к своему убитому напарнику, схватил выкатившуюся из его гранатной сумки бутылку с зажигательной смесью. Опять подбежал к тресовозке.

На этот раз в окно трес-транспорта полетела «зажигалка» с горящим фитилем.

Крики и кашель стали громче. Из тресовозки повалил дым. Кажется, снова заплакал ребенок. Только очень тихо. Едва-едва слышно. Это был конец. Кто не сгорит — задохнется.

Гарик, подхватив добычу убитого напарника, бросился к реке. Все, типа?! Дело сделано?! Борис выматерился сквозь зубы. И такого ублюдка он вынужден прикрывать!

Соблазн развернуть пулемет и садануть очередью в спину Гарику стал почти непреодолимым. Но цепь хэдхантерских машин, спешивших на помощь атакованной колонне, была уже слишком близко. И пришло время подумать о них.

Всего шесть БТР. Машины на ходу сбрасывают десант. Ага, сбросили. Прибавляют ходу…

Вражеские бронетранспортеры уже находятся на дистанции прицельного огня. Но сами пока не стреляют. Наверное, действительно опасаются задеть тресовозку, стоявшую сразу за неподвижным БТР Бориса и Наташки. Берегут живой товар.

Судя по всему, бронетранспортер, находившийся перед трес-транспортом, и густые клубы дыма от догорающих машин заслоняли обзор наступавшим хэдам. Пятнистые пока не разглядели, что сделал с тресовозкой Гарик. Не сообразили еще, что ценный двуногий груз уничтожен вместе с караваном. Ну и хорошо!