Соблазн и страсть
Шрифт:
Снова отвернувшись к окну, Рис пробормотал:
– Что ж, Уинд, пожелай мне удачи.
Сабрина вылетела из библиотеки, словно выпущенная из арбалета стрела. Стуча каблуками, она побежала в дальний конец коридор, а Мэри тотчас же бросилась следом за ней. Добежав до конца коридора, Сабрина свернула в первую же попавшуюся комнату и, даже не прикрыв за собой дверь, в изнеможении рухнула в кресло, стоявшее у пылающего камина. Прикрыв лицо ладонями, она с вздохом прошептала:
– Ох, что же мне теперь будет?
Минуту
Снова вздохнув, Сабрина взглянула на нее и с грустной улыбкой пробормотала:
– Как хорошо, что ты о чем-то болтаешь, Мэри… Когда ты говоришь, мне не так тяжело.
– Вот и замечательно! – просияла Мэри. – Не беспокойся, все будет хорошо, вот только… – Она внимательно посмотрела на девушку и прошептала: – Дорогая, как же так получилось?.. Как случилось, что ты… целовалась с Распутником?
– Ну, видишь ли… – Сабрина потупилась. – Мэри, давай лучше не будем говорить об этом.
– Как хочешь, – кивнула Мэри. На языке ее вертелось множество вопросов, какой из них задать – не задавать же все вопросы сразу… Немного подумав, она задала самый главный: – Скажи, Сабрина, ты любишь его?
Девушка с удивлением взглянула на подругу.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Ну, видишь ли, мне показалось, что вас переполняла страсть, – почти шепотом ответила Мэри. – Или, может быть… Неужели он пытался…
– Мэри, перестань! – закричала Сабрина. – Я не хочу об этом говорить, понимаешь?!
Мэри энергично закивала. Но долго молчать она не умела и почти тотчас же задала следующий вопрос:
– А как все произошло? И вообще, какие у вас с ним отношения?
Сабрина громко застонала и, наклонившись, спрятала лицо в ладонях. Мэри же, наконец, проявила благоразумие и больше не задавала вопросов.
Какое-то время подруги молчали. Внезапно Сабрина подняла голову и с дрожью в голосе проговорила:
– А как же Джеффри?.. Мэри всплеснула руками.
– Ах, бедный Джеффри! – воскликнула она.
Сабрина мысленно улыбнулась; она прекрасно знала, что подруга не способна на искреннее сочувствие. Если же Мэри делала вид, что за кого-то беспокоится, то это означало только одно: ее одолевало любопытство – или просто хотелось поболтать.
– И объясни мне, откуда здесь взялся мой отец? – добавила Сабрина.
– Сначала за ним послала Лиззи. – Мэри снова оживилась. – А через несколько дней его пригласили Колберты для душеспасительной беседы с тяжелобольным отцом, – он, наверное, скоро умрет, хотя вообще-то Бог милостив, так что, может быть, и не умрет. Но никого из священников не было поблизости, ведь никто же из них не знал, что Джеффри будет гостить в Ла-Монтань, верно? А мистер Колберт хорошо знаком с твоим отцом, поэтому его и пригласили.
Мэри
– О-Боже, Сабрина, какой ужас! Ведь твоя репутация погибла!
Девушка грустно улыбнулась:
– Мэри, неужели ты только сейчас это поняла?
В комнате надолго воцарилось молчание. Мэри отчасти удовлетворила свое любопытство и теперь не знала, о чем говорить. А посоветовать что-либо она не могла, потому что никогда не попадала в такую ситуацию. Чтобы как-то выразить Сабрине свое сочувствие, она присела на кресло рядом с ней и обняла ее за плечи.
Расставшись с Уиндемом, Роуден вызвал к себе невозмутимую миссис Бейли и приказал немедленно найти викария Фэрли и пригласить его для беседы с ним в желтую гостиную.
Переступив порог гостиной, граф сразу же увидел сидевшего в кресле викария. Судя по всему, мистер Фэрли сильно нервничал, хотя старался держаться с достоинством. Взглянув в морщинистое лицо этого человека, Рис почувствовал себя последним негодяем. Приблизившись к викарию, он тихо сказал:
– Полагаю, нам с вами надо серьезно поговорить, мистер Фэрли.
Викарий поднялся на ноги и отвесил графу поклон. Роуден также поклонился, затем оба уселись в кресла. Рис понимал, что должен первым приступить к делу, должен как-то объяснить случившееся, но викарий опередил его.
– Я не знал, что моя дочь находится у вас, – проговорил священник, пытаясь скрыть волнение. – Но леди Мэри сообщила мне об этом, и тогда я… – Фэрли умолк и с вздохом опустил глаза. Потом взглянул на графа и совершенно не к месту добавил: – Но Сабрина очень хорошая и добрая девушка.
Рис в растерянности смотрел на викария; он не знал, как приступить к делу, как предложить мистеру Фэрли деньги, чтобы не оскорбить его. Или, может быть, лучше… Да-да, разумеется, так гораздо лучше. К тому же он лорд Роуден, человек чести, разве не так? И он сумеет найти правильный выход из положения, непременно сумеет.
Собравшись с духом, Рис проговорил:
– Сэр, я хочу принести вам свои извинения за то, чему вы недавно были свидетелем. Поверьте, я никак не ожидал…
Викарий пристально взглянул ему в глаза, Рис умолк на несколько секунд; он понял, что начал разговор не самым удачным образом.
– Видите ли, сэр, я хотел сказать, что вовсе не собирался обесчестить Сабрину. Это не входило в мои намерения, напротив, я хотел бы заверить вас в том, что между мной и вашей дочерью возникла… некая привязанность, сердечная взаимность, если можно так выразиться.
«Да-да, именно так! Так и следует продолжать!» – мысленно воскликнул Рис, заметив, что лицо священника прояснилось, теперь мистер Фэрли смотрел на него так, словно перед ним сидел робкий юноша, не решавшийся признаться в первой любви.