Соблазн и страсть
Шрифт:
В какой-то момент она вдруг снова вспомнила про слуг, но теперь ее это уже нисколько не волновало. К черту слуг! Пусть заходят! А если им захочется, то они даже могут взять кресла и сесть в них, чтобы им было удобнее смотреть…
Откинувшись на спинку дивана, Сабрина закрыла глаза и вдруг громко вскрикнула, содрогнувшись всем телом. Почувствовав, что Рис отстранился от нее, она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее с восхищением и… пожалуй, даже с некоторым удивлением. «Наверное, на моем лице сейчас точно такое же выражение», – подумала она неожиданно.
– А теперь, если не возражаешь, я пойду.
После всего произошедшего, его слова показались ужасно обидными. Она взглянула на него в полной растерянности. Но все же нашла в себе силы улыбнуться и ответить:
– Как вам угодно, милорд.
Он тут же поднялся на ноги и, коротко кивнув ей на прощание, вышел из комнаты.
Несколько минут Сабрина в изумлении смотрела на закрывшуюся за мужем дверь. Потом с вздохом встала с дивана и тоже вышла из комнаты.
Граф заперся в своем кабинете, сказав, что должен заняться неотложными делами. И он не сообщил, когда выйдет оттуда, так что Сабрина уже начала опасаться, что муж просидит в одиночестве до самого вечера. Однако в середине дня к ней подошла миссис Бейли.
– Миледи, лорд Роуден приглашает вас отобедать вместе с ним, – сказала она.
Сабрина с удивлением посмотрела на экономку:
– Приглашает отобедать?..
– Совершенно верно, миледи, – ответила миссис Бейли, с невозмутимым видом.
«Быть приглашенной на обед у себя в доме собственным мужем – не очень-то это приятно», – думала Сабрина. Кивнув экономке, она ответила:
– Передайте графу, что я с удовольствием принимаю приглашение.
Перед обедом она переоделась. Искусство мадам Марсо было выше всяческих похвал, и казалось, что глаза Сабрины сверкали как изумруды на фоне чудесного пурпурного платья с приподнятым корсажем и глубоким вырезом, из-за которого соблазнительно выступала ее высокая полная грудь.
Посмотрев на себя в зеркало, Сабрина невольно улыбнулась; она нисколько не сомневалась, что ее уловка не ускользнет от зорких глаз мужа.
– Уиндем как-то обмолвился, что вы с ним, когда воевали, дышали… поэзией войны. Да, кажется, именно так он выразился.
Рис молча посмотрел на жену. Тема была довольно необычная для беседы за обеденным столом, и он не торопился с ответом. Наконец, усмехнувшись, проворчал:
– Уиндем – ужасный болтун и часто говорит глупости.
Взяв нож и вилку, граф принялся разрезать жаркое. И вдруг, выронив вилку, что-то пробурчал себе под нос. Судя по всему, он сильно нервничал.
– Знаешь, я читала твои стихи, – сказала Сабрина, пытаясь замять неловкость.
Рис положил нож и взглянул на жену с лукавой улыбкой.
– Я знаю, Сабрина.
Она посмотрела на него с удивлением и воскликнула:
– Я поняла!.. Ты специально это устроил. Сделал так, чтобы я прочитала твои стихи. Таким образом, ты устроил мне…
Он посмотрел на нее с выражением задумчивости. Потом
– Да, пожалуй, можно и так сказать. И знаешь, это было очень легко устроить. Если человек любопытен, то ничего не стоит заманить его в ловушку. – Снова улыбнувшись, он добавил: – Но скажи, тебе понравились мои стихи?
Опустив глаза, Рис снова принялся разрезать жаркое, и у него сейчас был такой вид, словно его совершенно не интересовало ее мнение о его стихах. Но Сабрина догадалась, что муж притворяется. На самом деле он с напряжением ждал ее ответа.
– Да, конечно! – воскликнула она. – Очень понравились. Рис, это необыкновенные стихи. И они как будто… – Она ненадолго умолкла, пытаясь подобрать нужное слово. – Мне кажется, в них скрыта какая-то магия. Хотя, если честно, я не очень-то разбираюсь в поэзии, – закончила Сабрина в некотором смущении.
Муж молчал, но ей показалось, что он доволен ее ответом.
– И я полагаю, ты не совсем понимаешь, как воспринимает твою поэзию читатель, – решилась она добавить, но тут же пожалела о своих словах.
– Конечно, не понимаю, – согласился Рис. – Но в этом нет ничего удивительного. Ведь большинство моих читателей – дамы.
Сабрина вздохнула с облегчением; она опасалась, что мужу не понравится ее последнее замечание. Улыбнувшись, она спросила:
– Ты ведь напишешь еще одну книжку стихов?
Он вдруг нахмурился и с вздохом ответил:
– Знаешь, за несколько месяцев я не написал ни строчки.
Она замерла с вилкой в руке.
– Ни строчки? Но ведь во время нашей первой встречи… Кажется, ты тогда подыскивал рифму для слова «грех».
Он невесело рассмеялся.
– Ничего я не подыскивал. Просто пошутил. Я тогда писал письмо своему поверенному.
Сабрина посмотрела на него с удивлением. Потом сказала первое, что пришло в голову:
– Рис, ты неисправим.
– Конечно, дорогая.
– И никогда не исправишься, – добавила она, потянувшись к кусочку пирога.
Граф снова рассмеялся, но теперь это был веселый смех, явно свидетельствовавший о том, что настроение у него улучшилось. И Сабрина вдруг поняла, что теперь они с Рисом как настоящие муж и жена. Они мирно беседовали за обеденным столом и даже подшучивали друг над другом. А если в разговоре возникали паузы, то это уже нисколько их не смущало, и молчание казалось тягостным.
– Ты еще не нашел портрет матери? – спросила Сабрина, вспомнив про картинную галерею мужа.
– Нет, но продолжаю поиски.
– А у меня есть портрет моей мамы.
– Может, его тоже повесить в галерее? – спросил Рис. Сабрина тихонько вздохнула.
– К сожалению, это всего лишь миниатюра. И это все, что у меня осталось от мамы. Я знаю, что ее зовут Анна – так, во всяком случае, написано на оборотной стороне медальона. И отец считает, что я, наверное, очень на нее похожа.
Рис внезапно изменился в лице – словно его поразила какая-то мысль.
– Мне всегда хотелось увидеться с ней, – продолжала Сабрина. – Но я не знаю, где ее искать. Не знаю даже, жива ли она.