Соблазн и закуски
Шрифт:
новые игрушки. Услышав, как сзади кто-то откашлялся, я быстро обернулась и увидела в коридоре
Картера, который стоял, смущенно спрятав руки в карманы.
– Хм… Надеюсь, у меня не слишком большие проблемы? Серьезно, я не планировал
покупать так много, но зашел в магазин и просто не смог сдержаться. Представляешь, Клэр, теперь
есть машинки, которые меняют цвет, если положить их в воду! А мусоровоз «Вонючка» умеет ездить
сам по себе и собирать игрушки. Ты слышала о штуке под названием
есть «Водяной песок», который в воде застывает как монтажная пена, но если достать его…
Я бросилась в его объятья и поцелуем заглушила остальные слова, а он, хоть и явно
удивленный моим порывом, с легкостью поймал меня и ответил на поцелуй. Я вложила в этот
поцелуй все, что у меня было – все свое счастье, свое доверие и свою любовь, губами давая ему
понять, насколько я благодарна небесам за то, что в моей жизни появился такой мужчина. Я могла
бы целовать его дни напролет и ни разу не оторваться, чтобы глотнуть воздуха… но абсолютная
тишина в комнате позади нас заставила меня остановиться.
Когда я прервала поцелуй, Картер испустил жалобный стон, приятно защекотавший мои
девичьи места, поскольку я поняла, что он не хотел останавливаться. Продолжая обнимать его, я
оглянулась.
– А где Гэвин?
– О-о-о-о… как тепло. И ладошки щиплет, – долетел до нас голос Гэвина.
Я вздохнула. И, с неохотой высвободившись из объятий Картера, пробормотала:
– Господи, во что еще он там вляпался?
Картер заулыбался, но сразу после на его лице проступил ужас, и он, развернувшись,
выскочил из комнаты так быстро, что я не успела спросить, в чем дело. Я помчалась за ним следом,
мы завернули за угол в его спальню, а дальше все было будто в кино. Картер подпрыгнул, пролетел
через комнату, вытянув руки, как Супермен, и плюхнулся на кровать, где сидел наш сын, успев в
44 Прим.пер.: «Лунный песок» – песок для лепки.
108
LOVEINBOOKS
прыжке выбить то, что Гэвин держал в руках. Я стояла с открытым ртом, пытаясь понять, что, черт
возьми, происходит.
– Э-э-э-эй, – нахмурившись, возмутился Гэвин.
Картер лежал лицом вниз, и его плечи сотрясались так сильно, что Гэвина подбрасывало на
кровати. Боже, неужели он плачет? Или у него случился припадок на нервной почве?
– Картер, какого черта? – спросила я.
– Да, какого черта, Картер? – повторил Гэвин.
– Гэвин! – одернула его я, пока Картер продолжал биться в истерике – ну или что за черт у
него там было.
– Но ма-а-ам! Он отобрал у меня мою мазь, – пожаловался Гэвин.
Чтобы посмотреть, о чем он толкует, я направилась к
какой-то маленький тюбик, и, когда я приблизилась, Картер подхватил его и перевернулся на спину.
И мне стало ясно, что он вовсе не умирает от эпилептического припадка, а хохочет как
ненормальный.
– Это не смешно, Картер, – упорствовал Гэвин. – Ты забрал мою мазь.
После этих слов Картер, задыхаясь, зашелся в очередном приступе смеха и в ответ на мой
недоумевающий взгляд просто поднял руку и протянул мне тюбик…
Интимного разогревающего геля?
О боже мой. Смазка. Гэвин намазал себе руки интимной смазкой. В следующую секунду я
заметила, что вокруг него валяются презервативы. Причем некоторые были вытащены из упаковки.
– Отстойные у тебя шарики, Картер, – недовольно пробурчал Гэвин, и тогда я рухнула на
кровать рядом с Картером и тоже начала хохотать.
***
Двадцать минут «Истории игрушек-2», и Гэвин заснул у Картера на коленях. Я встала,
собираясь в ванную, но сперва сходила на кухню за сотовым, чтобы по-быстрому сделать фото.
Картина была такой умилительной, что ее просто необходимо было задокументировать.
Убрав телефон, я пальцем похлопала Картера по плечу. Показала сначала на Гэвина, затем в
сторону спальни, и он неловко попытался обхватить нашего сына руками – судя по тому, до смерти
боясь его разбудить.
– Все нормально, – шепнула я. – Он не проснется.
Картер покачал головой и пробормотал нечто похожее на «Ага, конечно, а потом он
внезапно исчезнет, и ты поймешь, что его сожрал клоун.»
Он подхватил нашего сына на руки так легко и ловко, словно делал это в тысячный раз, и у
Гэвина даже ресница не дрогнула. Я пошла следом за ними по коридору, глядя с улыбкой, как голова
Гэвина покоится у Картера на плече, а его ручонки расслабленно висят по бокам. Мы зашли в
спальню. Перешагнув через игрушки, чтобы не запнуться, остановились возле кровати, и Картер,
бережно уложив Гэвина на нижний ярус, накрыл его одеялом. У меня чуть не вырвался всхлип, когда
он убрал со лба Гэвина челку – точно так же, как обычно делала перед сном я сама.
– У моего ланчбокса есть коровьи соски, – пробормотал Гэвин во сне, а затем откатился к
стенке.
Картер оглянулся на меня и со смешком прошептал:
– Что за черт это было?
Я обошла его, наклонилась и поцеловала своего малыша в макушку.
– Твой сын разговаривает во сне, – сообщила я Картеру и, взяв его за руку, потянула за
собой от кровати. – Я надеялась, это наследственное. Сама я во сне не разговариваю, и если ты тоже