Соблазн
Шрифт:
Как-то поздно вечером, после того как Дени провела в Оазисе неделю, Стиви приняла у себя на квартире посетительницу. Хоть ее старались без нужды не беспокоить, когда она отдыхала, дверь ее жилья, разумеется, была всегда открыта для любой «путницы», коль у нее возникала крайняя необходимость в совете или утешении. В тот вечер к ней пришла Лорна Кейшен. Лорна и ее муж, Рори, были певцами, их звездный дуэт блистал в течение двадцати лет в Лас-Вегасе и в других местах, где имелись клубы высшего класса. А затем, в прошлом году, после заключительного ночного шоу в Сэндз, Рори сообщил Лорне, что уходит от нее к двадцатидвухлетней девице из кордебалета.
Лорна хотела сообщить Стиви следующее. Отправившись на прогулку по одной из пригородных троп, она заметила Дени, сидящую на камне и говорящую что-то в крошечный портативный магнитофон. Подтекст был ясен: возможно, Дени использовала магнитофон для своих репортерских заметок.
После ухода Лорны Стиви встревоженно обдумывала ее сообщение. Разумеется, если бы магнитофон был обнаружен во время обычной проверки багажа, когда Дени приехала, то он был бы конфискован. Намеренно ли она его спрятала? Или он просто случайно остался в сумке, когда его по ошибке приняли за переносной кассетный плейер для слушания музыки, которые разрешалось оставлять? Но даже если она и пользовалась магнитофоном, то это еще ни о чем не говорило и не доказывало ее намерений сделать репортаж о своих наблюдениях. Может, она вела своего рода дневник, регистрировала собственные ощущения и реакции, стараясь понять свою болезнь.
Зазвонил телефон на тумбочке и оторвал Стиви от ее озабоченных мыслей. Она ответила, все еще не придя в себя.
– Привет, Стиви.
Наступила тишина. Этот голос она не могла забыть, но и поверить, что это именно он, она тоже не могла. Ведь после стольких лет она могла и ошибиться? Потом осмелилась ответить:
– Привет, Ли. Очень рада тебя слышать. – Она старалась оставаться на безопасной территории сдержанности… Но, может, он все-таки заметил дрожь в ее голосе?
Снова молчание, как будто он не знал, с чего ему начать.
– Стиви, – сказал он наконец, – причина, почему я звоню… Я пытаюсь отыскать одного человека… мою знакомую… И подумал, что, может, она у тебя… Я хочу сказать, под твоей опекой.
Стиви почувствовала, как у нее опустились крылья. Его слов оказалось достаточно, чтобы она все поняла о его жизни. Кем бы ни была эта женщина, Ли явно был с ней в близких отношениях, беспокоился о ней, знал ее настолько хорошо, что для него не секретом были ее тайные слабости. Вообще-то, Стиви не удивило, что его знакомая нуждалась в помощи. Ли всегда был благотворителем в лучшем смысле этого слова.
– Кто это? – спросила Стиви, придав своему голосу ровный, профессиональный тон.
– Дени Викерс.
Тут уж Стиви действительно удивилась. Из всех женщин… Однако теперь многое, что рассказывала Дени о своей жизни в последнее время, обрело смысл. Она ведь рассказывала про мужчину, с которым состояла в близких отношениях и который, по ее словам, был слишком хорош для нее. Он старался ей помочь, и чем больше прилагал усилий, тем больше она его обманывала, путалась с другими мужиками и все-таки претендовала на то, что она ему верна, – пачкая самое лучшее, что у нее когда-либо было в жизни, вероломством и ложью.
Итак, безымянный мужчина, о котором говорила Дени, был Ли. Это откровение смешало
Но как она могла так подумать? Ведь он тоже любил ее когда-то. И пожалуй, она все еще…
Нет, теперь это можно забыть, выбросить из головы.
– Да, – ответила Стиви, и ее голос зазвучал тверже. – Дени находится здесь уже неделю.
– Слава Богу, что она попала туда, где ей могут помочь. Я так и надеялся, что она отправится к тебе. Она говорила об этом…
Стиви заставила себя задать вопрос:
– А когда она говорила, что поедет сюда, ты сказал ей, что когда-то был со мной знаком?
Он заколебался:
– Как я могу сказать, Стиви? Если ты теперь узнала Дени, узнала, как ослабели нити, которые держат ее личность цельной, – ты бы поняла. Это могло бы помешать ей обратиться к тебе за помощью. Я не хотел делать ничего, что заставило бы ее передумать.
– Я поняла, – сказала Стиви. – Я тоже буду молчать.
– Стиви. Ты единственная надежда для Дени. А если ей удастся поправиться…
Она догадывалась, что он хочет сказать. Если Дени удастся избавиться от деструктивной части ее личности, то она превратится в великолепную, совершенную женщину, с которой он будет счастлив. Ей не хотелось слышать об этом.
– Я понимаю, – сказала она. – Я сделаю все, что могу, Ли, не беспокойся. И не говори больше ничего.
Снова короткое молчание.
– Хорошо, Стиви. Да благословит тебя Бог… – И телефон замолк.
Ли… с Дени Викерс! Долго после этого звонка Стиви сидела и думала. Действительно Ли любит Дени или это опять одно из его богоугодных дел? Знал ли он про нее все и все-таки решил с ней остаться? Впрочем… хотя Стиви и больно было думать об этом, потому что тогда он слишком просто и быстро отказался от нее. Вопросы терзали ее всю ту долгую, бессонную ночь.
4
Узкий коготь солнца пустыни зацепился на востоке за горный хребет, когда Стиви выбралась из постели и надела купальник.
Много лет уже она не испытывала такого волнения – и такой уязвимости. Те разрозненные обрывки снов, которые она видела в эту ночь, были переполнены перепутавшимися видениями прошлого и настоящего, там были Ли и Пип, сама она и Дени, Ливи и ее мать, Адмирал и Самсон – все они переполнили мучительные сцены, полусон… а наполовину память. Ей показалось, что она погрузилась вновь в то болезненное и неприкаянное состояние, от которого искала в юности побега в краткое, искусственное счастье в какой-нибудь пилюле или порошке.
Ее ответ на временный упадок духа, недовольство собой и состоял обычно в том, что она с головой погружалась в работу либо, в случае более сильного стресса, медитировала. Однако в это утро ей требовалось что-то более сильное, чтобы изгнать демонов из души, и она решила помучить себя физическими упражнениями до изнеможения.
Она направилась в бассейн, плюхнулась в ледяную воду и поплыла с бешеной скоростью. До подъема «путниц» и начала обычной рутины Оазиса оставалось два часа. Дистанцию за дистанцией Стиви проплывала от стенки до стенки бассейна, забываясь в простом ритме, бесконечно повторявшемся действии, давая возможность телу игнорировать и отбрасывать прочь суету рассудка. Подобные интенсивные упражнения были тем средством, которое она в свое время использовала очень щедро, пока не сумела полностью овладеть собой – этому научил ее когда-то Ли…