Соблазнение
Шрифт:
— Мне не нужно твое разрешение, Маркус. Я жила сама по себе эти несколько месяцев и буду поступать так, как захочу.
— Кто вел переговоры об урегулировании? Каковы условия?
Несмотря на его черствость, казалось, что он все еще заботился о ней.
— Никакого урегулирования. Я в нем не нуждаюсь. Я люблю его, и он любит меня. Я никогда не буду нуждаться.
— Ты выходишь замуж за Тревлава, — уверенно заявил Гриффит.
Она взглянула на него, улыбнулась.
— Да, хотя, как оказалось, он
— Черт возьми.
Ее улыбка стала шире.
— Да, я думаю, что он отреагировал точно так же, когда узнал правду.
Она снова обратила свое внимание на Маркуса.
— Я знаю, что одна из причин того, что ты делаешь, заключалась в том, чтобы убедиться, что у меня есть хороший спутник. Я его нашла.
Самостоятельно.
— Так что, если ты подвергаешь себя опасности из-за меня, пожалуйста, знай, что в этом нет необходимости.
Черты его лица смягчились, глаза потеплели, и она увидела проблеск брата, которого когда-то знала.
— Честь отца не восстановить, но мы можем восстановить честь семьи. Ты захочешь этого для своих детей.
Она сделала шаг к нему.
— Чего я хочу, так это чтобы мои дети знали своих дядей.
— Но что есть у их дядей без чести?
Слезы защипали ей глаза.
— Значит, ты не придешь на свадьбу в следующем месяце, чтобы проводить меня к алтарю.
— Я сомневаюсь, что к тому времени все будет улажено. Важно, чтобы мы держались в тени и не общались с аристократией. Это может навлечь на тебя опасность, если тебя увидят с нами. Будет лучше, если те, с кем мы сейчас… общаемся, поверят, что мы порвали все связи с нашим прошлым. Но я действительно желаю тебе всяческого счастья.
Она ничего не могла с собой поделать. Она обвила руками его шею, крепко обняла.
— Пожалуйста, будьте уверены, что вы не сделаете ничего такого, что помешает моим детям когда-нибудь узнать вас.
Его руки были уверенными и сильными, когда он заключил ее в свои объятия.
— Не беспокойся. Мы вернемся в твою жизнь раньше, чем ты успеешь оглянуться.
Она очень надеялась на это.
Когда он отпустил ее, Гриффит прижал ее к своему сильному, стройному телу.
— Кто бы мог подумать, что я буду скучать по тебе?
Ее руки надежно сомкнулись вокруг него.
— Прикрывай его спину и свою. Я люблю вас обоих. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы не разбить мне сердце.
Он отступил назад.
— Ты тоже береги себя. Дай Тревлаву знать, что если он будет плохо с тобой обращаться, он ответит перед нами.
— Этого не случится.
— Я знаю. Я видел, как он смотрел на тебя той ночью, но все равно это нужно было сказать.
— Мы должны идти, — заявил Маркус, — но мы возьмем средства. Они окажутся полезными.
— Если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится от меня…
Он
— Мы знаем.
Он открыл дверь. Она последовала за своими братьями через нее и с грустью смотрела, как они исчезают в темноте.
Они поженились в Церкви Святого Георга. В церкви было так много людей, что Алтея сказала Зверю, что не может решить, забыли ли они, что сделал ее отец, забыли, что она его дочь, или решили, что ее не следует заставлять страдать за тяжкие поступки, на которые она не имела влияния.
Но последовавший за этим завтрак в резиденции герцога и герцогини Глэсфорд был более эксклюзивным мероприятием, на котором присутствовали только члены семьи и близкие друзья, так что его мама чувствовала себя комфортно.
Тем не менее, это было довольно официально с белыми кружевными столами, накрытыми по всему большому обеденному залу. Зверь и Алтея сидели за длинным столом лицом к залу. Они сидели за одним столом с его мамой и родителями.
Когда подали еду, он наклонился к Алтее и прошептал:
— Я бы предпочел полакомиться тобой.
Хотя она покраснела, ее глаза потеплели.
— Может быть, нам следует поесть быстро.
— Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если мы просто… исчезнем?
Он не занимался с ней любовью с тех пор, как она согласилась стать его женой. Он с нетерпением ждал возможности взять ее медленно, потом быстро, потом снова медленно.
— Поскольку мы почетные гости, я думаю, что да.
Стук по стеклу привлек его внимание, и он понял, что его отец встал. Когда все замолчали, герцог сказал:
— Прежде чем мы начнем, я хотел бы сказать несколько слов. Когда мне было шестнадцать лет, однажды вечером, ближе к сумеркам, я посмотрел через долину и увидел Мару, резвящуюся в ручье… и это было все для меня. Я безумно влюбился, больше никого не хотел. Я представлял себе детей, которые у нас будут, свадьбы, на которых мы будем присутствовать, внуков, которых мы будем баловать.
Он покачал головой.
— Но судьба такая непостоянная. Мечты, которые снились нам с Марой, прекрасное будущее, о котором мы шептались под луной всякий раз, когда тайком выбирались из окон наших спален и встречались у ручья… Что ж, им не суждено было сбыться.
— До сегодняшнего дня. Мы вернули нашего сына. Мы присутствовали на его свадьбе. И, да, мы снова мечтаем побаловать одного-двух внуков. Но нас бы здесь не было, к нам бы не вернулись наши мечты, если бы не Этти Тревлав. Ты дала нашему парню семью, которую мы не смогли. Ты сдержала обещание, данное Маре, любить его как своего собственного. Что, я думаю, судя по имени, которым его называют так много людей, было нелегкой задачей.
Зверь ухмыльнулся, когда смех эхом разнесся вокруг него. Когда снова стало тихо, его отец продолжил: